Блудница. Саския Уокер

а то, как жестко он обращался с ней, подчиняя исключительно своей воле, возбуждало ее еще больше. Она не привыкла к такому и, даже несмотря на гнев, вызванный ее заточением, она с удовольствием предвкушала его возвращение.

      Закончив трапезу, она вытерла губы и улыбнулась, довольно потирая руки. Для начала она собиралась вести себя тихо и отдохнуть немного, чтобы увериться, что он действительно ушел. Затем ей потребуется какое-то время, чтобы выяснить, что же он хранит в своем драгоценном сундуке.

      Грегор пустил свою лошадь быстрым галопом, радуясь тому, что встречный ветер овевает его лицо и что с каждой секундой он становится все дальше от своей новой компаньонки. Он искал свободы от мучительной потребности ворваться, погрузиться в жаркое нежное лоно этой девицы и наслаждаться ею, забыв обо всем.

      Она не просто была самым изысканным и аппетитным лакомством, в котором он когда-либо хотел найти удовлетворение, она была еще и полна решимости свести его с ума. Свежий воздух постепенно успокоил его страсть, по крайней мере на какое-то время. Теперь, когда их разделяло внушительное расстояние и он мог мыслить трезво, он пришел к выводу, что она своим представлением едва не выставила его полоумным. Он был уверен больше чем когда-либо, что ему необходимо сохранять дистанцию между ними, чтобы не терять рассудка.

      Лошадь легко преодолевала расстояние. Успев освежиться и прийти в себя, пока лошадь неслась галопом, он сбавил шаг до разумного и комфортного темпа. Без той тяжелой ноши, что была с ним накануне, он мог двигаться гораздо быстрее. Своими возражениями и протестами Джесси превратила их побег из Данди в одно из самых медлительных путешествий из всех, что он когда-либо предпринимал. Затем, когда они наконец прибыли в Сент-Эндрюс, она, ошеломленная, уставилась на лошадь. Когда же Грегор затащил ее на спину животного и усадил позади себя, она изо всех сил прижалась к нему. Она испуганно заныла и одной рукой обвила его талию, другой вцепилась в плечо. Когда они уже были в пути, он оглянулся на нее, пуская лошадь рысью.

      – Обязательно прижиматься ко мне так сильно? – спросил он. – Я с трудом могу управлять поводьями.

      – Конечно обязательно, – проворчала она в ответ.

      Его это позабавило, потому что, пока они путешествовали пешком, она держалась на почтительном расстоянии от него и шла скрестив на груди руки, лишь иногда сердито посматривая в его сторону. Теперь же, когда они были верхом на лошади, она, казалось, старалась прижаться к нему все ближе и ближе.

      Ему передавалось тепло ее тела, дыхание приятно щекотало шею, пробуждая жажду плотского удовольствия. Время от времени она начинала хныкать, как он понял, оттого что боялась лошади. Хватка ее не ослабевала, и, только когда они проехали некоторое время, она попросила спешиться и пойти рядом с лошадью, чтобы размять немного сведенные напряжением конечности. Но он знал, что это было лишь оправданием.

      Грегор улыбнулся, вспоминая это. Стоило ему подумать, что она упряма и абсолютно непробиваема, как она разоблачила