Приступить к ликвидации (сборник). Эдуард Хруцкий

карточки.

      – Шустряк, – хохотнул Серебровский.

      – Но дело в другом. Подобные отпечатки не соответствуют московским карточкам.

      – Павел Маркович, – распорядился Данилов, – вместе с Муравьевым составьте письмо в Наркомат торговли, пусть дадут справку.

      – Теперь о папиросах. Серия их точно совпадает с серией, завезенной в продмаг на улице Красина.

      – Вы не ошиблись? – спросил Данилов.

      Павел Маркович посмотрел на него с недоумением и пожал плечами, всем своим видом давая понять, что разговор излишний.

      – Теперь о книге блатных песен. Она набрана подобным шрифтом, из чего я исхожу, что и она сработана в той же типографии. Слово баллистам.

      – Мы, товарищ подполковник, этот пистолет отстреляли, пуля от него в нашей копилке есть. Из него убит постовой милиционер, когда банда Пирогова промтоварный на Серпуховке брала.

      Данилов усмехнулся и хлопнул рукой по толстому тому дела банды Пирогова. Когда он брал его в архиве, Серебровский, заскочивший туда на минуту за справкой, обозвал его старьевщиком. Но какое-то чувство, еще не осознанное и тревожное, заставляло Данилова выбрать из кучи архивных дел именно это. Когда-то в одной из старых, еще двадцатых годов, книг о сыщиках он прочитал слово «интуиция» и долго размышлял о его сущности и смысле.

      Верил ли Данилов в интуицию? Пожалуй, да. Если она подкреплена сопутствующими факторами. Начиная с сорокового он продолжал искать того последнего из банды Пирогова, постоянно сличая отпечатки пальцев по всем проходившим делам. Он мысленно нарисовал портрет этого человека.

      Среднего роста, брюнет, волосы короткие и курчавые, сильно развитые надбровные дуги, глубоко сидящие пустые светлые глаза, чуть приплюснутый нос, тонкие губы, безвольно скошенный подбородок. Данилов даже ловил себя на том, что, идя по улице, он ищет этого человека среди прохожих. Он не радовался, что эксперты подтвердили его гипотезу, он думал о том, чего только не наворотил, наверное, его «знакомец» за эти четыре года.

      Эксперты ушли, оставив документы.

      – Что будем делать? – спросил он у Серебровского.

      – Ловить будем.

      – Это понятно. Ты меня, кажется, старьевщиком назвал?

      – Я! Ваня, беру свои слова обратно. Нюх у тебя как у охотничьей собаки.

      – Ты хотел сказать – у легавой.

      – Ну зачем же, я имел в виду, к примеру, благородного ирландского сеттера.

      Данилов усмехнулся, подумав опять о значении слова «интуиция». Серебровский разрешил его филологические изыскания коротко и просто:

      – Рынками, Иван, как я и говорил, займутся мои люди, ну а остальное…

      Данилов, не дослушав, поднял трубку:

      – Белов, Муравьев, Никитин, ко мне.

      Три офицера вошли в кабинет и молча уселись на привычные места.

      – Муравьев, займетесь типографией и Наркоматом торговли.

      – Слушаюсь.

      – Никитин, твое дело – обзвонить все отделения, выяснить все об убитом, возьми финку, может быть, узнаешь что о хозяине.

      – Слушаюсь.

      – Белов,