Заключенный 2862. Сергей Дубянский

однако Коле все эти разговоры были в новинку.

      – Пусть охрану ставят в таком случае. Нам-то что до их проблем? – наивная уверенность, с которой он произнес эти слова, заставила Валеру улыбнуться.

      – Мы, конечно, не причем, но машину-то нам сдавать, а их дело ковырять в носу и смотреть, как она работает. О чем ты говоришь? Какая охрана? Им платят, чтоб они зеков сторожили, а не прессы.

      – И что мы будем делать? – уверенность улетучилась так же мгновенно, как и появилась – теперь Колино лицо выражало полное недоумение, а глаза смотрели с надеждой, вроде, ожидая чуда. Хотя, может, так Валере только показалось.

      – Не знаю еще, – он уже разделся и теперь не глядя на собеседника, разгружал сумку, – прошлый раз в аналогичной конторе рязанцы так и уехали, ничего не закончив.

      – А ты сам как же?

      – Я? – Валера наконец повернул голову, – а я пневматический молот сдавал. Там всего две точки смазки, поэтому я каждый день трубки снимал и уносил с собой. А здесь, видел какой пучок? Ладно, не забивай голову раньше времени. Задачи будем решать по мере их возникновения, а нам еще монтаж надо доделать. Ты мыться идешь?

      – Конечно. В теплой воде побултыхаться, это ж кайф.

      В ванной зашумела вода. Валера закурил, усевшись в кресло, вытянул ноги. Физической усталости не было – с этой точки зрения, работать на зонах было одно удовольствие, так как безотказная рабочая сила всегда имелась в избытке, надо лишь вовремя «стукнуть» начальству, но уж слишком угнетал сам процесс общения – постоянно чувствуешь себя в стане врагов, где ни с кем нельзя разговаривать ни о чем, кроме пресса. Любое неверное слово или неуместный вопрос будут переданы по назначению и проданы за пачку чая или внеплановую «свиданку». …А на словах все такие невинные… Куда там! Срока не меньше «червонца», да вторая-третья ходка у каждого… Смазку, точно, скоммуниздят…

      Коля вышел из ванной, укутанный в огромную махровую простыню. Мокрые волосы клоками торчали в разные стороны, а распаренная кожа приобрела нежно розовый цвет, сбросив с его неполного тридцатника еще несколько лет.

      – Черт, здорово все-таки жить в «люксе». Вы всегда так устраиваетесь?

      – Если бы… Тут уж, как устроят, так и живешь.

      – Вот, понимаю, полотенчико! – Коля взмахнул пушистой простыней, обнажив худощавое тело с маленьким крестиком на шее и старые, вылинявшие плавки.

      – Ты что, в бога веришь? – без особого любопытства спросил Валера.

      – Да кто ж в него верит в наше время? Так, для понта… Я, вот, думаю, такое полотенчико не грех и домой прихватить.

      – Попробуй. Это из общего номера снялся и уехал, а в «люксе» каждую тарелку за тобой пересчитают.

      – Да? Тогда ладно, пусть остается.

      – Пойду тоже быстренько сполоснусь, – Валера поднялся, – порежь тут пока все.

      Оставшись один, Коля подошел к окну и раздернул шторы. Из теплой комнаты, прижавшись ногами к батарее все-таки очень приятно взирать на заснеженную площадь, по которой, подгоняемые ветром,