История болезни (сборник). Сергей Дубянский

на том их общение б и закончилось, но она уставилась на листки, стопкой лежавшие на столе. Прежде, чем «поэт» перевернул их, Аня успела выхватить взглядом несколько строк, которые никак не сочетались с наглым видом и пустыми серыми глазами. Аня помнила их до сих пор: «…Всё ветер уносит, листву теребя, и рядом чужие любимые бродят, а я жду тебя, а я жду тебя…» Тогда она подумала: …Может, потому глаза и пустые, что его жизнь такая, как он пишет?.. Впрямую своего неизвестного отца Аня, точно, не вспомнила, но что-то внутри шевельнулось. Сейчас она была уверена, что ей лишь хотелось понять поэта, но, скорее всего, она убедила себя в этом позже – она просто влюбилась с первого взгляда.

      Аня зачем-то присела на стул. Это был необъяснимый шаг, и только теперь она смогла дать точный и однозначный ответ – ею руководил Бог.

      – Чего еще? – «поэт» уставился на Анины коленки.

      Она смущенно встала, собираясь сказать «ничего»; механически обдернула короткую юбку, и этот самый обычный жест что-то пробудил в «поэте», потому что он вдруг улыбнулся.

      – Слушай, студкор, первого апреля городская Юморина, ты в курсе? Хочешь сходить?

      В те времена, когда кроме пьяных дискотек, не было никаких развлечений, попасть на Юморину хотели все, но актовый зал университета вмещал лишь триста человек.

      – Туда ж билетов не достать, – Аня вздохнула.

      – Мне билеты по фигу – я там пишу кое для кого. Давай встретимся в полседьмого у главного корпуса. Тебя как зовут-то?

      – Аня.

      – Меня, Максим.

      – Я знаю, – она опустила глаза, словно призналась в чем-то предосудительном…

      – Ань, – Миша вошел без стука, – слышишь, тарахтит.

      – Слышу. Спасибо, – Анна улыбнулась. Пока дело не доходило до ухаживаний, они общались очень даже мило – жаль, что Миша расценивал это общение так неправильно

      – Ты, прям, сейчас уезжаешь? А то, может, останешься? Вечером шашлычок изобразим – мы уже все закупили.

      – Нет, спасибо, – фраза прозвучала резко, но оправдываться Анна не собиралась, и демонстративно отвернулась.

      – Как хочешь, – Миша обиженно вышел.

      …Чего, вот, пристал? Молодых девок ему мало?.. Конечно, разница в семь лет не являлась критической – Анна просто не представляла себя ни с кем, кроме мужа; иногда, смеха ради, пыталась, но даже в мыслях не получалось ничего хорошего.

      Звук двигателя стих, и снизу послышался голос соседа:

      – Ну что, уболтал?

      – Не, – ответил голос Миши, – ни хрена не пойму – муж, считай, труп; да и когда живой был, не особо ею интересовался. Ей что, ничего не хочется? Баба-то в соку…

      – А, может, у нее есть, кому тот сок пить – она ж тебе не докладывает, – заметил другой сосед, живший через три домика.

      – Если только так… ну, и пошли тогда водки жахнем.

      Выглянув в окно, Анна увидела, как вся команда направились к «дальнему» соседу, где, видимо, хранились предназначенные на вечер запасы.

      …Почему у мужиков мозги под одно заточены – только