Разное счастье нам выпадает. Александра Черчень

голос Амалии и подавила порыв закопаться поглубже в землю или удрать вслед за «баранами» и «нечистью».

      Посмотрела на подружку и поняла, что ее обуревают аналогичные чувства. Над головой раздался уже крик наставницы:

      – А ну вставайте, идиотки! Дуры… да не то что круглые, а кубические! Где ваш здравый смысл был? Там же, где инстинкт самосохранения? – Повернулась к деревенским. – Брысь отсюда! С вами отдельный разговор будет.

      Девушкам не понадобилось повторять дважды, и они бросили нас на произвол разъяренной Амалии Лиоталь.

      Ругалась она долго. Потом очень просто и доходчиво объяснила, чем могла бы закончиться наша авантюра, если бы хоть что-нибудь пошло не по плану.

      Вот тогда меня и выпороли первый и единственный раз в жизни.

      Я покачала головой, вспомнив, какими мы росли безбашенными оптимистками, и пошла в дом.

      На ужине Хранитель не присутствовал, чем изрядно меня расстроил. Очень уж интересно было, как он собирается есть в маске. К сожалению или к счастью, никто мое любопытство удовлетворять не рвался.

      Вечер мы провели в покоях Амалии. Вспоминали прошлое, разговаривали и старались не думать о будущем. К сожалению, от слов или даже действий оно не изменится…

      Я сидела на ковре у ног Амалии и медленно расчесывала длинные волосы Мариоль, которая находилась передо мной. Сквозь пальцы скользили шелковистые пряди цвета горького шоколада. Я приподняла тяжелую массу и залюбовалась мелькнувшими в ней багровыми отблесками горящего камина.

      Подруга нервно крутила в руках неизменный блокнот, который постоянно таскала с собой. Творческая натура фейри иногда проявлялась неожиданным образом. Мариоль увлекалась химией вообще и любыми биологическими экспериментами в частности. Правда, сейчас она просто сжимала книжицу в побелевших пальцах. Как за соломинку прошлой жизни хваталась…

      Амалия сидела в кресле-качалке с книгой, но, судя по отсутствующему взгляду, не сознавала ни строчки из прочитанного.

      Как забавно… Это наш последний семейный вечер, а проводим мы его так, будто ничего не изменилось сегодня. Как будто завтра мы не уезжаем.

      Но нам хорошо, и это главное. А молчание… Если мы сейчас начнем говорить, то все, несомненно, закончится плачем. Я и так с трудом держу себя в руках. Да и карие очи подруги уже не раз за сегодняшний вечер застилала пелена слез.

      Над головой раздался глухой хлопок закрывшейся книги, я подняла глаза и вопросительно посмотрела на наставницу. Та слабо улыбнулась в ответ и сказала:

      – Что-то у нас совсем похоронное настроение… Аля, где твоя гитара?

      – Там же, где и всегда, – со вздохом ответила ей. – У меня в комнате.

      – Я принесу. – Подруга плавно поднялась с пола и быстро вышла из гостиной.

      Я отложила в сторону расческу и повернулась к той, что заменила мне мать. Обняла ее за ноги и положила голову на колени. Почувствовала тонкие пальцы на голове. Женщина распустила шелковую ленту,