Меч Господа нашего. Книга 3. Помни имя своё!. Александр Афанасьев

чиновник не мог занимать один и тот же пост более пяти лет, а сотрудник правоохранительных органов – более трех, причем для офицеров высокого ранга предпочтительным было перемещение в другой, незнакомый регион. В результате – не стало людей, работающих на своем месте всю жизнь и знающих работу во всех ее тонкостях и аспектах, органы наполнились теми, кого во времена оные клеймили на партийных собраниях и называли «летунами». Нахождение на должности начальника ГУВД, министра внутренних дел региона, начальника УФСБ человека, который не знает, как улицы в городе называются (потому что на машине с работы – на работу возят) – стало нормой. Причем, что самое удивительное – коррупция не уменьшилась, брать стали еще лише, спеша урвать, пока есть возможность, а обещания часто не выполняли, особенно перед переводом. Вот так и жили…

* * *

      Старший опер отдела по борьбе с экстремизмом и терроризмом Дмитрий Башлыков, взмыленный, уставший, совершенно не готовый к авральной работе и потерявшей за последние двадцать четыре часа все представления о происходящем – с визгом развернулся, припарковал свою КИА у высотки Удмуртгражданпроекта.

      По покрошившимся ступенькам стадиона он буквально взлетел, пробежал к старым, еще с советских времен оставшимся дверям, пробежал коридорами. Толкнул массивную дверь – за ней был само стрельбище, оно почти пустовало – но двое на огневом рубеже все же были. Один – как раз тот, кто нужен. На столе – лежало оружие. Много.

      Опер резко схватил одного из стрелков за рукав, дернул на себя. Тот обернулся.

      – Ты что, охренел в атаке?

      Опер задохнулся от возмущения

      – Это я тебя должен спросить, ты совсем охренел, или как. С Москвы комиссия прилетела, а ты тут бабахингом занимаешься! Твою мать!

      – Ты мою мать не приплетай!

      Стрелок выразительно посмотрел на руку, опер вынужден был отпустить его.

      – Ты Галлямова помнишь? Он у вас оперативную тактику вел?

      – И чо?

      – Через плечо. Значит, слышал. Оперативная беспомощность – рукоблудием не лечится, курсанты. Напомнить?

      Опер отвернулся

      – Проехали.

      В этот момент, второй стрелок на рубеже шарахнул из короткого Вепря и так, что оба подпрыгнули.

      – Э… Может, скажешь своему, пусть покурит, а?

      – Ага. А бабло ты ему компенсируешь? Дерете тут по три шкуры.

      Опер выразительно показал глазами.

      – Да не переживай ты. Он в наушниках. И нам – пользительно.

      Стрелок в свою очередь показал глазами свое. Могли слушать – но близких выстрелов двенадцатого калибра в помещении не могли выдержать ни уши слухачей, ни сама аппаратура.

      – Ладно. Короче – дело такое. Скажи всем своим – пусть залягут на дно или из города съ…тся и не отсвечивают здесь. Из Москвы комиссия, жесть будет. Как только можно будет – я скажу. Но пока – не усугубляй.

      – Можно – чего?

      – Ну…