Рунные витражи. Марина Ясинская

Пингвин испуганно смотрит и беззвучно раскрывает клюв.

      – Слышишь, Пингвин внеземного происхождения, – сквозь боль улыбаюсь я, – помоги до кровати добраться.

      Сильные руки Пингвина бережно подхватывают под мышки и опускают в кровать.

      – Больше никогда меня не буди, – говорю я, чувствую на лбу его холодную ладонь и проваливаюсь в сон.

* * *

      У озера с водой, отливающей на солнце изумрудами, растут дома. Именно – растут, словно мангровые заросли, окуная в прибрежную илистую воду толстые извилистые корни. В городе кипит жизнь. Маленькие шустрые обитатели напоминают древесных квакш, но только многоногих и с пучком щупалец у головы. Они бегают, открывая круглые дверки и выглядывая в окна. Среди города поднимаются огромные белые цветы, растущие из верхушек домов. Посреди лепестков сидят большие толстые жабы, важно и глупо глазея по сторонам.

      – Кар-р-ра! – вдруг кричит одна, широко раскрыв рот и пузырями надувая щёки. – Кар-р-ра!

      Тут же по лестнице взбираются несколько квакш, перекатывают жабу на носилки, бегут к воде и спешно бултыхают туда толстушку.

      – На нерест пошла, – комментирует невидимый Пингвин.

      – И в этом мире разум, – говорю я. – Вы что – сговорились все? Почему не попадается ни одного пустого мира?

      – А они есть, пустые миры? – вместо ответа спрашивает Пингвин.

      – Мне ещё не встречались. А ты не признаешься. Поросёнок ты, а не Пингвин. Там – «и-и-и» да «и-и-и», а как в мои сны пролезаешь, так болтаешь слишком много, только всё не по теме. Вообще – тебя кто сюда звал?

      – Никто. Я сам пришёл. Тебе помогаю. И надеюсь, что ты найдёшь мой мир.

      – А вот и нет никакого твоего мира, – говорю я. – И тебя нет. Ты только плод моего воображения. А я потихоньку схожу с ума от боли и одиночества.

      – Думай как хочешь, – вздыхает Пингвин.

      – Слушай, – говорю я, чувствуя далёкую подкрадывающуюся боль. – Ответь на вопрос наконец, это ты портал в мой мир открыл?

      Но Пингвин, как обычно, не отвечает. А боль настигает меня во сне, набегает незримой огромной волной и заполняет водой так, что голова готова разорваться в любую минуту. Падаю на колени. Стоит только не противиться напору, выпустить воду наружу, как она сметёт этот мир. И я вижу…

      Вода вливается сквозь открывшийся портал, разрушая мангровый город. Она ломает цветы, и белые лепестки мечутся с волны на волну. В солёных водоворотах исчезают толстые жабы. Погибают, пытаясь спастись, быстрые квакши, раздавленные напором воды.

      Нет! Назад! Я не могу! Это неправда!

      Я не могу погубить чей-то мир. Даже спасая собственный. Не имею права.

      Нет больше сил сдерживать воду, и она уходит вместе с болью там, где-то далеко, на моей Земле. Я покидаю сон с его счастливыми, оставшимися жить обитателями.

* * *

      Открываю глаза и чувствую тошноту. После снов-путешествий вечное похмелье.

      – Дай чего-нибудь поесть, – говорю я Пингвину.

      Его не видно, но я знаю, что плод моего воображения