Осколки прошлого. Эпизод II. Анна Кувайкова

небрежную ухмылку и весь остальной бред, которым я прикрывалась. Хе, интересно, именно моё шальное поведение так испортило настроение Шайтанару, который сейчас резким голосом отправил всех спать? А, упырь с ним, мне и так неплохо!

      – Эль, что с тобой случилось? – тихо поинтересовался подошедший Дарт, пока я натягивала любимую паутину между двумя ближайшими деревьями.

      – Ничего особенного, недоразумение ты моё разноцветное! – улыбнулась я. – Просто поняла, что жить – это здорово!

      – Это после того, как ослепла? – удивился ятугар, подпиравший своим плечом несколько покосившуюся берёзу. – Перемены налицо. А то раньше на людях ты была такой… княжной.

      – Эй, лорд Вейтир, уж кто бы говорил-то! – хихикнула я, вспомнив его физиономию на торжественных приёмах.

      Такую надменную харю в высшем свете ещё стоит поискать, уж поверьте!

      – Рад видеть тебя такой постоянно, а не только тогда, когда мы наедине, – искренне улыбнулся Дарт, отлепляясь от дерева. – Ладно, спокойной ночи, Эль!

      – Тебе того же и туда же! – помахала я ему ручкой и, когда он отошёл на пару шагов, не выдержала и позвала: – Дарт?

      – Что, Эль? – повернулся он.

      – Спасибо тебе за всё, – с виноватым видом посмотрела я на него, понимая, что он догадается, за что я его благодарю.

      За больше двух лет дружбы, в течение которых он делал для меня всё, а я отказывалась, нет, я просто боялась принять его как друга.

      Дарт лишь кивнул, но в глубине васильковых глаз разлилось тепло. Слова были лишними на данный момент, и мы оба понимали это.

      Спать я легла с лёгким сердцем, но, уже засыпая, всё же боялась, что вновь увижу кошмар. И что именно он может заставить меня сомневаться в правильности выбора между скрытным существованием динтанарской княжны и бесшабашной, но такой родной жизнью Хеллианы Валанди. Так, всё, пора к целителям, тут уже раздвоением личности попахивает!

      Тревога оказалось не напрасной: как только меня сморил сон, сознание медленно начало окутываться липким холодным туманом, который гасил все те тёплые чувства, что во мне воскресли, и вытягивал на поверхность отчаяние и страх, неизвестность и пустоту. Это страшно и больно, но…

      Эта песнь? Неужели, я опять её слышу?

      Блуждаешь в тумане…

      Звенит пустота…

      И сердце сжимает от боли…

      Не плачь! Не грусти!

      Ты уже не одна!

      Очнись! Моя песня с тобою.

      Очнись, мой малыш!

      Слышишь голос в ночи?

      Пускай он тебя обнимает.

      Не плачь! Не грусти! «Я смогу!» – прошепчи,

      Надежда лишь сердце спасает.

      Блуждая в тумане,

      Средь холода тьмы,

      Наверно, устала до дрожи.

      Скатилась слеза…

      На мой голос иди!

      Забудь всё, что сердце тревожит!

      Только одна она способна прогнать этот вязкий туман. И пускай мне кажется, что она не допета, лишь она одна всегда не давала мне скатиться в бездну пустоты, в эту проклятую