Тень наркома. Олег Агранянц

Но потом. Я думаю вернуться месяца через два-три. А вы пока обосновывайтесь, учите язык, отдыхайте.

      Он снова посмотрел на часы.

      – Ваши вещи отвезут в гостиницу, а мы сейчас проедем в один дом. Это совсем рядом с аэропортом. Побудем там с полчаса, не больше, немного поговорим, отметим начало вашей новой жизни. Потом вас с Мариной отвезут в гостиницу.

      «Итак, Мальвину зовут Мариной», – отметил я про себя.

      – Марина – хорошая девочка, надежный товарищ. «Еще один надежный товарищ», – ухмыльнулся я. Вернулся один из встречавших. Сказал что-то по-португальски.

      – Все в порядке, – констатировал Павел Михайлович.

      – Можно ехать.

      Нас с Мальвиной усадили рядышком сзади в новенький американский «Торус». Павел Михайлович расположился впереди рядом с шофером. Как только машина тронулась, он повернулся к Мальвине:

      – Как долетели, Мариночка?

      – Очень устала.

      – Ваш супруг мне рассказывал, что собирались вы второпях.

      Ничего подобного я не говорил и теперь искоса смотрел на Мальвину, как та отреагирует на «Мариночку». Мальвина всплеснула руками:

      – Он же мне не помогал! Я все одна.

      Она возмущалась совершенно искренне. Потом погладила меня по голове.

      – Но я на него не в претензии. Он у меня молодец. У него просто было очень много дел.

      – Много-много дел, – согласился Павел Михайлович.

      – Ему досталось в последние дни.

      – Досталось, – понимающе вздохнула Мальвина.

      Я не заметил, как машина завернула в какой-то дворик.

      – Уже приехали? – удивился я. – Быстро.

      – Здесь недалеко.

      Павел Михайлович вышел из машины, помог Мальвине:

      – Есть не хотите, Мариночка?

      Мальвина отрицательно покачала головой.

      Павел Михайлович открыл дверь ключом, и мы очутились в просторном, совершенно пустом холле.

      – Сюда, – Павел Михайлович показал на низенькую дверь в углу холла.

      – Здравствуйте, здравствуйте! – встречал нас полный седой мужчина в роговых очках.

      Его большие добрые глаза блестели. Он подал руку. Ладонь у него была большая и мягкая.

      – Как долетели? Не проголодались? – Он говорил по-русски с небольшим акцентом.

      – Это Ромеру, – представил его Павел Михайлович.

      – Наш большой друг.

      – Вы хорошо говорите по-русски, – не удержалась от комплимента Мальвина.

      – Я много лет прожил в Москве, сначала учился, потом работал.

      – Ромеру – совсем москвич, – Павел Михайлович держал Ромеру за руку. – Даже за «Торпедо» болеет. Не за «Динамо», не за ЦСКА, а за «Торпедо».

      – «Торпедо» – это рабочий класс, – твердо и спокойно отпарировал Ромеру.

      – А другие не рабочий класс! – проворчал Павел Михайлович.

      – Ладно, ладно, – примирительно махнул рукой Ромеру. – Прошу к столу.

      «Интересно, из какого ведомства этот Павел Михайлович, – размышлял я – Из нашего? Я бы его знал. Из ЦК партии? Скорее всего».

      Такого пестрого стола я отродясь не видел: горки крупно порезанных папай,