Моя жена, ее любовники и жертвы. Яна Розова

волосы в родной черный, но Борька все равно получил то, что хотел: Маринка смеялась до слез, а весь класс гордился им, как десятью медалистами сразу.

      Мишка с Андреем обожали рассказывать знакомым о том случае, когда Бешеный Боб вместе с единомышленниками воздвиг памятник социализму прямо на главной площади города. Испрашивать разрешения на установку памятника у администрации Боб не пожелал – он терпеть не мог бюрократов. Он и так знал, что ни в жизнь ему не разрешат украшать памятниками самый центр города.

      – Его снесут, – сказал Андрей, когда Боб позвал его поддержать мероприятие.

      – Разрешение мне все равно не дадут, а без разрешения «Совок» простоит хотя бы сутки, мы его заснимем, в Интернете выложим фотки, и люди увидят!

      И памятник социализму был установлен одной ноябрьской ночью – как раз к праздничку.

      Это был огромного размера кухонный совок, отлитый из чугуна известным гродинским мастером-литейщиком. Эскизы к скульптуре подготовил сам Бешеный Боб.

      Постамент для «Совка» был привезен со свалки, куда не так давно определили бюст Дзержинского. Эта деталь значительно усиливала гуманистический подтекст Борькиного перформанса.

      Утром седьмого ноября великолепный, огромный, тускло отражавший мрачное осеннее солнце совок увидел глава городской администрации, а также все сотрудники мэрии, следственного комитета и других властных структур.

      Памятник с самого раннего утра окружали журналисты и друзья Боба, как называл их Андрей, «бохэма». Начался несанкционированный митинг, а когда приехала милиция – митинг перерос в большой скандал, перетекший в драку с ОМОНом. За свой «Совок» Борька дрался как лев. Он даже сломал пястную кость на правой руке, после чего она срослась неправильно, и на память о тех событиях у Бешеного Боба осталась странно перекошенное запястье.

      Менты таки Боба свинтили, отвезли в СИЗО, а после он был судим за целый перечень административных и уголовных нарушений. Тут и подоспел Андрей со своим адвокатом, благодаря длинному языку которого Борька получил два года условно – и все!

      …Тем временем джип вырвался из последнего автомобильного затора на объездную и повез троих друзей за город на всех парах.

      Новая Андрюхина дача, куда Андрей привез друзей, была расположена в чудесном месте. Борька даже пожалел, что не взял с собой карандаш и альбом, и это притом, что пейзажей он принципиально не писал уже много лет! Но эти огромные тополя, чьи темные стволы и зеленые шелестящие кроны отражались в дрожащей воде полноводного весной пруда, ивы, свесившие свои зеленые ветви в зеркальную темную воду, камыши, глубокое небо – хотелось переносить на бумагу до тех пор, пока в рисованных листьях не начался бы процесс фотосинтеза.

      Выбравшись из джипа, Боб потянулся, глубоко вдохнул влажный воздух с привкусом трясины, мокрой земли и свежей зелени. Впервые за последние несколько дней он ощутил, что жизнь стоит усилий – потеря бизнеса оказалась болезненным ударом для самолюбия.

      – Хорошо? –