Дивеево. История места и святынь. Наставления святых. Современная жизнь. Группа авторов

Саровской пустыни, а сестры шили и вязали для братии обители. Новая начальница не допускала даже малейших нарушений Саровского устава и строго относилась к его исполнению и к соблюдению молитвенных правил – об этом свидетельствовала Евдокия Мартыновна, бывшая келейница преподобной Александры. Анастасия Кирилловна во всех делах брала благословения у духовника, отца Пахомия, а тот, в свою очередь, до последнего дня своей жизни продолжал отечески заботиться о послушницах Дивеевской общины.

      В 1794 году отец Пахомий скончался, и община потеряла в его лице заботливого отца. Батюшка Серафим Саровский, которому еще предстояло позаботиться о дивеевских сестрах и заняться их духовным окормлением, в то время не мог заниматься делами общины. В 1796 году скончалась Анастасия Кирилловна, и начальницей общины по выбору сестер была поставлена Ксения Михайловна Кочеулова, вдова оружейного мастера из г. Тулы. В свое время она поступила в общину вместе с дочерью Ириной Прокопьевной.

      В рассказы сестер Дивеевской общинки о начальнице Ксении Михайловне Кочеуловой («Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», гл. V) говорится, что чрезмерная строгость Ксении Михайловны настолько не понравилась сестрам, что из 52 человек в первый же год ее управления 40 покинули общину. О том, насколько сурова была новая начальница, так говорится в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря»: «Маленькая, сухая, крайне подвижная и деятельная, но плохенькая на вид, она проводила жизнь настолько сурово, неся подвиги, посильные только монахам, что о ее правлении сохранилось воспоминание, как о времени невыносимо трудном, подвижническом, но которое выработало великих стариц для будущего Дивеевского монастыря и наставниц истинной духовной жизни. Не допуская никакого исключения, снисхождения и малодушия, она даже казалась некоторым жестокой. Совершенно равная ко всем сестрам, она не жалела и своей слабой и хилой дочери Ирины Прокопьевны. Так, например, однажды кто-то подарил Ирине Прокопьевне чайник и чашечку, зная, что она под названием чая любит пить вообще горячее, как-то целебную травку или сухую малину. Узнала это матушка Ксения Михайловна и страшно огорчилась; запретила наистрожайше употреблять этот чайник и чашку. Ирина Прокопьевна обещалась не дотрагиваться до них, но Ксения Михайловна не успокаивалась и с истинным сердечным огорчением и крайним сокрушением сказала: “Что ты, что ты! Из них хотя пить-то не будешь, Оря, все же я непокойна, соблазн-то какой! Утешь ты меня старуху, Орюшка, разбей ты их, матушка, да от соблазну-то и черепки их в землю зарой! Можно ведь пить и из деревянной или чугунной посудки, а то глядико-с грех-то какой! Какое малодушие!” Только тогда она успокоилась, когда дочь ее, уже старица также, за святое послушание начальницы-матери, разбила чайник и чашку и зарыла глубоко в землю все черепки».[17]

      В Казанской общине осталось, после строгостей начальницы Ксении Кочеуловой, только 12 человек, но затем постепенно стали прибывать новые сестры. К 1825 году, когда преподобный Серафим достиг внутреннего духовного

17

Серафим (Чичагов), сщмч. Летопись…