Украсть Храпуна (сборник). Владимир Дэс

что Техник любил, очень любил собирать своих милых «уродцев» у домашнего камина и вспоминать о полетах, богатых приключениями.

      Но все это было когда-то, а сейчас, в старости, полетов больше не было, а были лишь заснеженные Альпы, албанские речушки. Тишина и покой.

      И Техник никогда и не вспомнил бы об этом странном мире, об этой бесцветной планете, если бы не заболел один из его любимцев.

      Как-то утром всегда шустрый Братец загрустил всеми своими девятью головами, а к вечеру слег. Техник напугался, и все остальные «уродцы» испугались.

      Глазастик заплакал всем своим множеством глаз.

      Блин забегал из угла в угол, перебирая своими двенадцатью ножками.

      А у Тихони даже волосы на подошве выпали.

      Летун сложил крылышки вокруг своего уха и забился за кочергу у камина.

      Чих сжал все свои дырочки и не чихал, а только сопел.

      Все вспоминали Драчуна, как во время болезни он сжимал в кулачки свои ладошки. Хоть и давно это было, но все помнили, что перед смертью он тоже загрустил, как теперь загрустил Братец.

      Но Братец двое суток лежал, как не живой, а на третий день встал, как-будто и не болел. Только стал бесцветным. Серым каким-то.

      И эта бесцветность Братца навеяла на Техника воспоминания о путешествии в Бесцветный мир. На ту чудную планету.

      И вот как-то вечером, поняв, что болезнь полностью отступила, и цвет кожи у Братца восстановился, Техник разжег камин и, усадив «уродцев» около своих ног, стал рассказывать историю той бесцветной планеты.

      Да, мои дорогие котята, – так он уже давно называл своих биологических уродцев, – полет этот был, я вам скажу, весьма необычен, потому что планета, которую я случайно обнаружил в созвездии Тельца, была настолько странной, что я в начале подумал, не сон ли это. Даже после посадки на эту планету я вернулся назад к себе на корабль и опять лег в кресло сна.

      Лег. Полежал. Встал. Выглянул в иллюминатор.

      Нет, это не сон. Эта странная планета лежала передо мной, как огромная бесцветная пустыня. Хотя назвать ее пустыней было сложно по одной простой причине – это была довольно-таки оживленная и в архитектурном, и в техническом оснащении планета. По крайней мере, визуально. Города с небоскребами, прямые ленты дорог. Автомобили, поезда, пароходы, самолеты, мосты, каналы – все это присутствовало.

      На этой планете было все.

      Все, кроме цвета.

      Мир ее был бесцветным.

      Мой корабль, серебряной иглой стоящий на бесцветном космодроме, был как бельмо на глазу. Да и сам я, все-таки вышедший из корабля на всякий случай в скафандре, Оказался золотистой букашкой на сером фоне. Но серость этого мира была настолько непривычной, что резала глаза, как самый яркий цвет.

      Не успел я сделать и двух шагов, как был окружен абсолютно серыми вооруженными людьми. Я даже сначала подумал, что это роботы.

      Но нет, это оказались не роботы, а живые представители цивилизации.

      Я поинтересовался у них:

      – Я что, арестован?

      Мне