В моей смерти прошу винить… (сборник). Александр Варго

семимесячному сроку Аня успокоилась, фотография когда-то любимого человека, похожая на творение доктора Франкенштейна, куда-то задевалась, и девушка твердо решила родить и оставить дитя на попечение государства. Если бы не приезд брата, все непременно так бы и вышло. И никто бы ничего не узнал. Из общежития она съехала, сняла небольшую квартирку на окраине. У Ани была подруга, но она уехала на Новый год домой, в Тамбов, да так и не вернулась. Аня созванивалась с ней пару раз (в минуты, когда ножницы так и просились в руки). Поговорив ни о чем с подругой из Тамбова, она поняла, что никому не нужна.

      Весь срок Аня успешно скрывала беременность от сокурсников, преподавателей и даже от врачей. Благо ее беременность попала на холодное время года. Она ходила в мешковатом свитере и широкой юбке, да и живот был небольшим.

      – Ну, вот и все, девочка.

      Аня встала с кресла, подняла одежду и начала одеваться.

      – Не спеши, – улыбнулась Тамара. – Ты же сюда не бриться пришла. Давай назад.

      Девушка послушно сняла трусики и снова залезла на кресло. Тамара села за второй стол и начала что-то писать. Через минут пять в кабинет, словно ураган, ворвалась Быкова, наполнив помещение негативом.

      – Так, Тамара, будем стимулировать роды. – Вера Павловна не сводила глаз с Ани.

      – На ультразвук…

      – Мы будем стимулировать роды, – медленно проговорила Быкова.

      Ане очень хотелось помыться. Она лежала голая на кушетке в кабинете Быковой.

      «Тужься! Тужься, тварь!» – слова Веры Павловны звенели в голове.

      «Мне больно! Мамочка, как больно!»

      «Трахаться тебе не больно было, шлюха?! Тужься!»

      Аня услышала, что в кабинет кто-то вошел. Встала. Осмотрела себя и только потом взглянула на вошедшего. К ней подошла Тамара и подала маленький сверток.

      – Что это? – спросила Аня, но сверток приняла.

      – Сынок, – прошептала женщина. – Живой.

      «Ванечка», – подумала Аня и, будто испугавшись, сунула сверток назад акушерке.

      – Я не поняла. – В кабинет вошла Быкова. – А что мы тут сидим? – Ласковый тон хозяйки кабинета пугал еще больше. – Это тебе не постоялый двор, милочка. Одевайся и убирайся отсюда. Тамара, проводи ее.

      – Может, пусть до утра? У нас и свободная палата есть, – попыталась заступиться за девушку Тамара.

      – У нас здесь не постоялый двор, – повторила Быкова, села за свой стол и начала что-то писать.

      Аня оделась, едва не упав, встала и пошла к двери. Шаги давались с трудом. Больно… или нет? Она не могла понять.

      «Трахаться тебе не больно было, шлюха?!»

      Аня обернулась и посмотрела на Быкову. Для Веры Павловны кабинет уже был пуст. Тамара проводила Аню до запасного выхода, отдала сверток и поспешно закрыла дверь. Девушка посмотрела на пеленку, в которую завернули ребенка. Плохо выстиранная, выцветшая тряпка.

      «А что ты хотела? Чтоб они тебе голубенький конверт купили для Ванечки?»

      Ей вдруг захотелось посмотреть на ребенка, откинуть уголок