В моей смерти прошу винить… (сборник). Александр Варго

драила.

      Ребята засмеялись, и Сашка, не совсем соображая, что происходит, ударил Игоря. Не сильно, так, вскользь, но лица хулиганов перекосило до неузнаваемости.

      – Ах ты, сука четырехглазая! – заорал Геворг и прыгнул Сашке в ноги. Когда Мартынов упал, его волновало только одно – чтобы очки не сломались.

      Сашка зашел домой, когда мамы еще не было. Она уходила рано, а приходила поздно. Утром она мыла полы (Ларин был прав – она убиралась у них в общежитии), потом шла на основное место работы, а вечером – на автобазу. Сашка бы и рад был помочь, но для этого ему пришлось бы перейти на вечернее, и тогда до свидания карьера художника. Да и мама этого никогда не допустит.

      С того момента, как погиб отец – его завалило на шахте, она все взвалила на себя. Мама стойко перенесла невосполнимую потерю – она не плакала на похоронах, она не плачет и не жалуется сейчас. Саша иногда думал, что он не такой, как мама. Он – нюня, ботан, лохозавр. Ему всегда хотелось плакать. Он не мог, как мама, держать удар. Вот и сейчас, стирая грязные вещи, Сашке хотелось разрыдаться. Он не мог понять – за что?

      Очки не разбили, но одно ушко отломилось. Закончив с бельем, Саша пошел к себе в комнату. Сел за стол, включил настольную лампу и принялся за починку очков.

      «Даже если придется замотать ушко изолентой, – решил Саша, – я ни за что не скажу маме о поломке».

      Ему снова захотелось плакать.

      «За что? Ведь я им ничего не сделал!»

      Он вспомнил, как Мурадов тянул папку, как Санников издевался, как Ларин говорил плохие слова о маме, как… У него встал перед глазами образ маленького наглого Мурадова.

      «Ну, очкарик, показывай, что у тебя там», – вспомнил Саша слова Геворга.

      Саша надел очки и осмотрел стол.

      «Дрочишь, четырехглазый?»

      Они видели, что у него в папке, и ждали после школы, чтобы отобрать.

      «Леха, да у ботана стояк!»

      Отобрать и показать всему классу! Сашка похолодел. Он заметался по комнате. На кровати папки не было, на столе тоже. Саша выбежал в коридор. На кухне, в ванной, в прихожей и в комнате мамы рисунков не было. Либо папка у Санникова и его приятелей, либо она еще там… Точно, у котельной.

      Саша накинул старенькую куртку и выбежал из квартиры. Навстречу шла мама.

      – Ты куда, сынок?

      – Я сейчас, мама. Я скоро, – уже выбегая из подъезда, произнес Саша.

      Женщина с улыбкой посмотрела вслед сыну, вздохнула и вошла в квартиру. В прихожей села на тумбочку – устала. Светлана Алексеевна очень устала, но никому об этом не говорила.

      «Ничего, отучится Сашенька, тогда и отдохну».

      Женщина улыбнулась, разделась и пошла на кухню готовить ужин своему Сашеньке.

      Саше первый раз с того момента, как он начал учиться, не хотелось идти в школу. У заброшенной котельной он нашел пустую папку. Конечно, рисунки могло разметать ветром или их могли унести какие-нибудь мальчишки, даже и понятия не имеющие о существовании Сашки Мартынова. Но могло быть и по-другому. Вот это-то и пугало.

      Его опасения подтвердились, как только он вошел в кабинет.