Веления рока. Валентин Тумайкин

за каждым словом и движением генерала. А тот опять поднял голову, стал наблюдать за плавающими в небесной выси орлами, дожидаясь, когда они взмахнут крыльями; не дождался и спросил совершенно неожиданно, даже, как показалось полковнику, совсем неспроста:

      – Ты читал Арсеньева?

      Полковник пришел в ужас, он как будто сразу сделался ниже ростом, в одно мгновение побледнел весь, насторожился и потупил глаза. «Не случайно он задает такой вопрос! Что-то за ним скрывается каверзное, что-то подразумевается? Хитрый, ох, хитрый он человек, раз задает такие провокационные вопросы». Вероятно, генералу показалось забавным замешательство собеседника, он медленно, с улыбкой, перевел глаза в его сторону. Это действие еще больше убедило полковника в том, что в вопросе злой умысел, он отвернулся, скрывая от него свое отчаянное лицо, и все медлил с ответом. Наконец раскрыл рот, но еще подумал в нерешительности, судорожно вобрал в себя воздух, виновато крякнул и ответил сконфуженно:

      – Вы уж меня извините, товарищ генерал, но как-то не довелось проштудировать труды этого полководца. Времени на книжки не хватает. Все свои силы отдаю воспитанию патриотизма, подъему воинского духа офицерского и рядового состава. – Он замялся на минуту и, тяжело подышав, добавил: – Вот мой замполит точно читал. Политзанятия у нас проводятся регулярно, по два часа каждые вторник и пятницу, на которых изучаются постановления партии, разоблачаются агрессивные происки империализма в лице НАТО.

      Генерал бросил вопросительный взгляд на заплывшую, стремя подбородками физиономию полковника, снисходительно улыбнулся и без тени упрека проговорил:

      – Ну вот, о культуре тоскуешь, философствуешь, а сам даже Арсеньева не прочитал. Впрочем, ты знаешь, раньше философия была от Баха до Фейербаха, а теперь – от Эдиты Пьехи до иди ты на… – При этих словах хлопнул полковника по плечу и, схватившись рукой за живот, встревожил величавую тишину гор громким хохотом.

      От панибратского отношения генерала сумрачная физиономия полковника просветлела, он сразу же повеселел и тоже засмеялся, при этом наклонился под старой елью и зачем-то поднял сухую сучкастую ветку. В голове мелькнуло: «Свой мужик, с таким можно найти общий язык; зря я так запаниковал».

      Между тем, оставив в стороне бурелом, они, отдыхиваясь, поднимались все выше. А когда обошли валежник, на противоположной стороне обрыва увидели два выступающих из земли валуна странной продолговатой формы. Полковник, показав на них веткой, которую все еще покручивал в руке, оживленно поведал, что силуэты этих камней в лунную ночь напоминают объятья возлюбленных. И тут же рассказал легенду о несчастной любви отважного охотника Дзуб-Гына и юной красавицы Янтун-Лазы. О том, как злые духи хотели их разлучить. Но не удалось осуществить свой коварный замысел, и тогда они превратили влюбленных вот в эти самые камни.

      Издали можно было подумать, что генерал и полковник проводят рекогносцировку. Солдаты так и решили: намечается очередное учение.

* * *

      Вечерело.