Покров любви. Елена Васильевна Ленёва

ок лет назад собор вошел в список всемирного наследия ЮНЕСКО, внутри и снаружи идут реставрационные работы. Викарий жалел только о том, что может не увидеть, как засверкает его собор после реставрации. Еще лет пять нужно подождать… А он стар. Нет, еще не дряхлый старик, но уже несколько недель он испытывал тяжесть в груди. Надо бы сходить к врачу, однако отец Антуан был фаталистом: на все воля божья. К тому же он достаточно пожил на свете.

      Сегодня он плохо себя чувствовал, поэтому вышел на обход гораздо позже обычного. Можно было совсем не выходить, в осмотре нет необходимости. Но привычка, которой он не мог изменить, желание снова и снова прикоснуться в тишине и покое к вечным камням собора заставили его встать с постели.

      Викарий обходил свои владения. Он завернул за алтарь. И почувствовал: что-то не так. Он снова обошел все закоулочки, потрогал «черную Мадонну», помолился потихоньку. Странное ощущение не пропадало. Кольнуло в сердце. «Да что ж такое? Наверное, надо все же сходить к доктору». Но это была не сердечная боль, а нехорошее предчувствие: что-то не так в соборе, нечто чужое и агрессивное ощущается в воздухе. Отец Антуан в третий раз решил все обойти. Вот и часовня «Святое Сердце Марии» – место паломников со всего света. Здесь хранится священная реликвия собора. Но… что это? Викарий обомлел. Свято хранимая и почитаемая христианская реликвия – Покров Богородицы – исчез. Рака, в которой хранилась святыня, была открыта. Металлические решетки, охраняющие вход в часовню, тоже были приотворены. Покров Девы Марии, который находился в соборе с восемьсот семьдесят шестого года, с того момента, как король Карл Лысый, внук Карла Великого, привез его из Константинополя и даровал церкви, в который, по преданию, облачалась Дева Мария, исчез!

      Отец Антуан не мог произнести ни слова, не мог двинуться с места; тело стало деревянным, затем как-то странно обмякло, он осел на колени. С трудом нащупал он в кармане мобильный телефон, долго смотрел на кнопки и пытался нажать дрожащими пальцами номер, потом пытался произнести слова и вдруг ощутил боль в затылке, как будто что-то с силой опустилось на его голову. Все поплыло, боль…

      «Вот и настал твой час, Антуан».

      Но почему? Что он сделал не так?

      «Прощай, Собор, прощай, моя любовь и моя боль, мои тайные слезы восторга и благости…»

***

      Макс проснулся поздно. Это так редко бывает, что с утра нет никаких дел, можно никуда не спешить, спокойно попивать кофе с французской булочкой, наслаждаться утренним ничегонеделаньем. Он налил вторую чашку кофе, потянулся за булочкой и чертыхнулся: ну вот, сглазил! Тишину нарушил мобильник, и по номеру Макс определил, что звонит его «партнер по бизнесу» Андрюха.

      – Да, слушаю. Или не срочно?

      – Если б не срочно, я бы не звонил, – ответил Андрей.

      – Макс улыбнулся, живо представив, как тот смешно сложил губы – получилось колечко, и лицо стало по-детски трогательным, а взгляд беззащитным. Это было обманчивое впечатление, и Андрей даже умудрялся пользоваться таким «выражением лица», когда нужно было кого-нибудь обаять.

      – Ну, говори.

      – Ты слышал что-нибудь о пропаже в Шартре покрова Богородицы?

      – Ты мне звонишь с утра, прерываешь мой драгоценный завтрак, чтобы спросить, не слышал ли я об исчезновении куска материи во Франции? И какое это имеет ко мне отношение?

      – Ну, во-первых, не куска, а целых несколько метров шелка, священного шелка, заметь, а, во-вторых, это может иметь к тебе отношение!

      – Не понял…

      – Так ты слышал?

      – Нет, не слышал. Я не специалист по христианским святыням и не интересуюсь детективными историями в этом жанре.

      – Жаль. Короче, я сейчас приду. Извини, кофе будем пить вместе.

      – Подожди… – но Андрюха уже отключился.

      Макс, специалист по разгадыванию загадок, а проще, частный детектив Максим Максимыч Омский приготовился слушать Андрюху.

      Он много раз бывал во Франции, но как-то не довелось съездить в Шартр, хотя это и недалеко от Парижа. Времени всегда в обрез: то дела, то обязательная культурная программа с обязательными гастрономическими изысками (ну и как не утешить себя бретонскими устрицами или эльзасским шукрутом?). Шартр как-то не входил в планы посещений.

      Кстати, с Андреем он познакомился во Франции. В кафе. Андрей тогда стажировался в Сорбонне, изучал историю искусств. А учился он заочно на юридическом факультете. Встретившись случайно в кафе на Сан-Жермен-де-Пре, они разговорились и как-то очень быстро подружились. Любитель живописи и французского языка, Андрей решил удивить Макса и в тот день показал ему Париж, который не знают туристы. Случайная встреча в парижском кафе оказалась знаковой: они начали вместе работать.

      Андрей познакомил Макса с Мишелем Дебре – криминалистом и экспертом в области искусства. И, по совместительству, частным сыщиком. В то время Макс еще работал опером, но подумывал о своем деле, о детективном агентстве. Встреча с Мишелем была той необходимой «загогулиной», которая и расставила все точки над i. Вернувшись в Москву, Макс быстро все организовал,