Бордовый зонт. Анна Андреевна Соловей

. Он опоздал. Путь из правильного выхода занимал четыре минуты, а если галопом пересекать весь проспект не успеть и за десять, но художник по свету- Кочегаров, ожидал его и встретил рукопожатием, сухим и крепким.

      – Вы почти не опоздали, – начал Кочегаров, смахнув крошки с усов. – разве полеты не отменили?

      –Да, вы правы, непогода… я по воздушному коридору.

      –О, а я предпочитаю порт-ключи, знаете? Платишь как за проезд и открывается портовой коридор-очень быстро! Вы не пробовали?

      –Нет, я все таки по старинке.

      –Зря, ну в общем, к делу.

      Алексея вызвали в Большой Театр вчера. Не получалось наладить сценический свет. В любом другом месте с ремонтом справились бы роботы, но не здесь. Запрет на искусственный разум в стенах театра появился с момента массового введения в эксплуатацию роботов-ремонтников.

      «Пока я жив, искусству не нужны никакие железяки!»—художественному руководителю театра, Аркадию Семеновичу, было 82 года. По меркам 2050- ещё студент. Так что, нужду в искусственном интеллекте театр не будет испытывать ещё пару сотен лет, а с учетом темпов развития медицины в стране-может и больше. Значит и о работе Лёша может не переживать ещё столько же, жаль только, что ездить так далеко. С тех пор, как спасая от затопления исторический центр Москвы подняли в воздух на гравитационной подушке, добираться сюда стало совсем трудно. Проект воздушных тоннелей, как аналог привычного метро москвички встретили с воодушевлением, но

      в дни, когда личный воздушной транспорт запрещён, такое антигравитационное метро едва справлялось с наплывом пассажиров.

      Кочегаров провёл для Алексея небольшую экскурсию. Пыльные коридоры, пустые гримерки, шумные залы из которых то и дело доносились голоса: «Пять, шесть, семь! Пордебра!». Еще немного побродив, Алексей вышел на историческую сцену.

      – Там, гляди! – Кочегоров указал на боковые приборы, мигающие в произвольном порядке.

      –Разберёмся.

      Лёша принялся за работу, поправив неполадки, ему предстояло настроить цветовые комбинации и воссоздать с их помощью свет и тень. Лёша был хорошим осветителем и ещё лучшим ремонтником, он обожал свою работу и очень трепетно относился к ней, но к жаркому свету софитов и рамп невозможно было привыкнуть, а музыка разливающаяся по залу и топот пуант по паркету никак не помогали сосредоточиться.

      Лёша взглянул на сцену.

      Дюжина балерин в одинаковых трико разгоняли руками тяжелый театральный воздух, у них никак не получалось одновременно вздохнуть, от чего художественный руководитель, сидя в зрительном зале на бархатном бордовом кресле, не переставал кричать, его лицо все больше сливалось с сиденьем.

      –Вон! Вон со сцены!

      Не размыкая строй и не оставляя попыток одновременно вздыхать, девушки убежали в кулисы. Кордебалет был болью Аркадия Семёновича, эти тощие девицы не желали думать своей головой, у них будто существовал общий, не обременённый умом разум. Художественный руководитель решил, что виной тому их дурацкие, стянутые тугой сеткой пучки, усыпанные невидимками, а вины преподавателей в их неразумности нет.

      –Ну и духота!

      Молодая девушка в бежевом трико, впорхнула в зал, распахивая одну дверь за другой, впуская приятную летнюю прохладу и звуки барабанящего по асфальту дождя. По всюду за ней следовал спаниель, который подобно хозяйке задирал мордочку навстречу свежему воздуху. Девушка стянула с себя объемный свитер, обнажая бледную тонкую шею, усыпанную веснушками, которые рассыпались на тонких плечах и отдельными каплями украсили ее вздернутый нос.

      –Настенька!

      Аркадий Семёнович поднялся с кресла, спеша крепко пожать балерине руку. Девушка весело улыбнулась, протягивая педагогу мягкую ладонь, браслеты, обвивающие ее тонкое запястье, отозвались звоном. Лёша заметил, как на ее щеке отпечаталась ямочка, а в голубых глазах блеснул зелёный огонёк. Расцеловавшись и наговорившись, девушка ловко вбежала на сцену, вручив спаниеля Аркадию Семеновичу.

      Настя трудилась прима-балериной в Большом театре второй год.

      Большая удача для молодой девушки так зарекомендовать себя в балетной труппе. Стройная и техничная, она притягивала своим очарованием всех вокруг. И сейчас, разогреваясь перед премьерным сезоном она чувствовала, как из-за кулис выглядывают артисты, чтобы впервые взглянуть на ее партию.