Горький водопад. Рейчел Кейн

волевой мужчина, готовый жертвовать многим ради людей, которых он любит. Он не хочет оставлять нас здесь одних; он знает, что положение у нас ненадежное.

      Но нельзя жертвовать вечно. И это еще одна причина для меня уехать из Стиллхауз-Лейк.

      Я иду следом за ним в спальню и молча помогаю ему снять грязную одежду. Пошевелив одним плечом, Сэм слегка стонет, и я разминаю ему мышцы.

      – Спасибо, Гвен, – говорит он. – Извини, кажется, я что-то потянул.

      – Странно, что этого не происходит каждый день, – отвечаю я ему. – Иди в душ, ужин будет готов через полчаса.

      – О, через полчаса? – Он поднимает брови. У Сэма Кейда на удивление умное лицо, учитывая, сколько он пережил, повидал и на что способен. Он потрясающе умеет хранить тайны, даже от меня. Как и я, он постоянно упражняется в стрельбе, и хотя никогда не рассказывает мне о том, что сделал ради того, чтобы защитить меня и детей, я уверена: под этим молчанием тоже скрывается многое. Все это составляет интересный контраст с тем легким блеском, который сейчас играет в его глазах. – Значит, у нас уйма времени.

      – Хм-м… – Я притворяюсь, будто раздумываю над этим, потом разуваюсь и расстегиваю свои джинсы. – Неплохо сказано.

      Секс под душем, конечно же, великолепен, а льющаяся вода заглушает любые звуки, способные потревожить детей. Я люблю этого человека, и он любит меня, и хотя наши отношения, вероятно, никогда не будут идеальными, в такие моменты они чертовски близки к идеалу. Я обнимаю его, дрожа и тяжело дыша, а горячая вода струится по нашим телам, омывая нас. На миг в моей памяти неизменно вспыхивает та боль, которую Мэлвин когда-то причинял мне во время секса. Но Мэлвина больше нет. Все это позади. В настоящий момент все получается горячо и нежно, а Сэм – лучший любовник из всех возможных, и мне ужасно повезло.

      Мы сплетаемся в объятиях и целуемся – прозрачная вода течет по нашим лицам, соединяя нас, – а потом неохотно отстраняемся друг от друга. Я выхожу из душа и вытираюсь полотенцем; мои волосы спутались в мокрую массу, но мне плевать. Пусть будет.

      Я жду, пока он не выходит тоже, уже полуодетый, а потом говорю:

      – Пока тебя не было, у нас тут были гости.

      Лучше сказать ему, пока Ланни или Коннор не проболтаются.

      – Вот как? – Он уже начинает натягивать через голову футболку, но останавливается и смотрит на выражение моего лица, дабы удостовериться в том, что он расслышал в моем тоне. – Кто?

      – Джаспер и Лила Бельден. Извинялись за «случайный» выстрел их сына. – Я обозначаю кавычками в воздухе слово «случайный», и лицо Сэма мрачнеет. – Но на самом деле они приезжали, чтобы объявить нам войну.

      – Войну? Почему? Что мы такого сделали? – Он сразу же вспоминает: – Ну, не считая того, что я набил морду их идиоту-сыну тогда, в тире. Но он этого заслуживал.

      – Это не из-за тебя, это из-за меня, – поясняю я ему. – Это я – черная овца в здешнем благопристойном стаде. Репортеры, внимание со стороны копов, плюс все помнят тот документальный фильм, который начала снимать про меня Миранда Тайдуэлл. – Эти съемки свалились