Пурпурный занавес. Всеволод Глуховцев

Она же врач, должна знать, к кому лучше всего пойти с его странными проблемами.

      Вот вам и повод для встречи. Сейчас же и пойти, и воззвать о помощи! Где там эта двадцать девятая поликлиника?.. Ах, ну да, она же показывала.

      Решив так, он скоренько оделся, выбежал из дома и – прямиком в сторону серого пятиэтажного дома, на первом этаже которого размещалась районная поликлиника. И в регистратуре узнал, что педиатр Марина Строкина сегодня не работает.

      Мысленно плюнул – надо было сразу к ней домой. Но кто бы знал!

      «Ну, не беда, не беда», – пробормотал он и быстро зашагал к памятной пятиэтажке.

      По пути он впервые заметил – день выдался что надо: залитые ярким солнечным светом улицы, непривычно веселые лица прохожих, птички щебечут, травка зеленеет… словом идиллия какая-то, а не надоевший городской пейзаж. Это оттого, что я к ней – подумал Николай, улыбнулся, тряхнул головой, но мысль не отлипла, оказалась крепкой.

      Больше того! Чем ближе подходил Гордеев, тем сильнее волновался – как пацан, идущий на первое свидание. Это уж совсем казалось смешным, а вот поди-ка! Не мог он себя унять. Да честно говоря, и унимать не хотелось.

      Сердце билось в груди часто и мелко. Николай целую минуту простоял перед дверью с номером 31. И неизвестно решился бы или нет, если бы этажом выше не лязгнула железная дверь. Он вздрогнул и нажал кнопку звонка.

      Послышался приглушенный звук шагов и ее звонкий голос:

      – Кто там?

      Запнувшись, Николай назвался.

      Вышло как-то глухо. Он прокашлялся и поспешил повторить громче. Но хозяйка уже щелкала замком и отворяла дверь. И вот отворила.

      – Извини, что без предупреждения… – язык повернулся туго.

      – Да ничего, – Марина улыбнулась.

      Николай откашлялся ещё сильнее.

      – Я это… г-мм! Извини. В общем, в прошлый раз я не догадался спросить телефон… В смысле твой номер телефона…

      – Ну, что ты! Тебе я всегда рада, – девушка улыбнулась ярче. – Да что мы здесь стоим! Проходи.

      Прошли. Николай стянул кроссовки и тут же проклял себя – дурак, напялил вчерашние носки! Правда, других и нету, но ведь прежде, чем идти… Ну, дурак, одним словом, что тут скажешь. Лапоть!

      – Вот сюда, – приглашала Марина, – проходи, садись вот сюда, в кресло.

      Николай от смущения стал ступать косолапо, ноги сами стыдливо поджимались.

      – Может, тебе шлёпанцы дать? – тактично догадалась хозяйка.

      – Нет, нет! – так и вскинулся горе-визитёр, поспешно плюхнулся в кресло, ноги подогнул вниз.

      Марина поплотнее запахнула домашний халатик, присела на кресло напротив.

      – Как жизнь? – поинтересовалась она светским тоном.

      – Бьет ключом и все по голове, – неуклюже сострил он.

      – А работа как?

      – То же самое – верчусь, кручусь…

      Чуть было не сорвалось – «как дерьмо в проруби», вовремя прикусил язык.

      – Сейчас все завертелись, уже двенадцать лет вертятся, – философически