Призрак колобка. Владимир Шибаев

харчем на доживаниеи убойными лечебными снадобьями. Кстати, чтобы с кем не перепутали, зовут меня Петр, и росточка я среднего, волосы не вьются нигде, ни в носу, ни на теле, походкой и нравом я ровен, испражнения речи и шлаков проистекают чаще спокойно, но я левша.

      Умственно неполноценный левша – это альбинос в отряде людей. То есть на вид крайне обычный, но временами совершенно подверженный всему человек: путает, естественно, левое с правым, неадекватно воспринимает права, не реагирует на левитирующих, впадающих в декаданс и качающихся в трансе декламаторов конституции, да еще и не подпевает. Медведь видно наступил на оба уха и не слезает. По начислению баллов в ПУК тут же их транжирит, не дожидаясь трудных времен, в барах Парка инвалидов или раздает нищим маргиналам, рассевшимся вдоль улиц с потертым портретом НАШЛИДа, будто не различая в их наглых чумазых харях звериный оскал особистов. Знает подлый хитрец-альбинос, что вымученные тяжким трудом лишние знания, проверенные отчетом дружку или стерильным поведением с прибывшей дамой, хранительницей мужского сна, могут завести его далеко-далеко или еще дальше – он вдруг будет перекинут в отверженный краем класс граждан. Тех… тех, кто подвержен заразе, кто гордый носитель инфекций безумия и верный оплот умопомешания.

      Итак, был сумеречный день проклюнувшейся осени, четверг или среда. День, чтобы идти в баню плотных призраков или зоопарк кривых зеркал, которого по сути, если вдуматься, нигде нет, сутки, в которые с одной стороны барабанит дождь, а с другой встречает рассвет похмелье из воспоминаний о бесполезно проведенных в утробе и всех последующихднях. И всегда этот субботний поздний апрель, эта тоскливая февральская мгла пятницы тринадцатого дня будоражит правоверных леворуких. И тешит их надеждой околеть.

      Я, естественно, вскочил не с той ноги, холод комнатенки, казалось, взобрался жалом под ногти. Печь в нашем косом двухэтажном бараке еще не топили, вторник середины ноября в этих местах обычно погож и красен, и скоростной бронепоезд-товарняк с гуманитарным углем еще не пробился через пажити северных и южных соседей и стоит со спящим машинистом под водочными парами на запасном пути.

      Благословенен мой труд и мое фундаментальное образование: пяток лет назад, будучи еще не вполне леворуким, еще до обострения строгостей и до менингитного поветрия у дипломатов, соорудил я себе малый тепловой узел на навозном ходу, где и многоразовый душ со сменным фильтром – знаете, не всегда вода, и небольшое, как гнездо голубя, отхожее место временного хранения самых сокровенных идей. Личным тепловым узлом я был крайне горд, как своим главным жизненным козырем. Узел хранился в огромной, метр в кубе, коробке из-под преставившихся зомби, которых малой скоростью в вечном льду экспортируют, если свежи, на запчасти южным соседям – эмирату Иль, в ханство Аль или султанат Эль. Впрочем, эти сейчас сцепились между собой за законное право первому проклясть наши края и несколько отвязались, не засылая в лазутчики газелей