Осколки. Анастасия Власова

ала какому-то другому миру, в который он не имел доступа. От этого девушка становилась более таинственной, притягательной и, главное, нужной. У него появилось желание подойти ближе, дотронуться до ее плеча, поймать взгляд этих серых мечтательных глаз и поздороваться. Но он, в тоже время, боялся нарушить ее пространство, вступить в очерченный ею круг, ворваться в ее жизнь. Однажды, она уже отказалась пустить его туда.

      Она наблюдала за ним краем глаза. Незаметно отмечала черточки его лица, ловила его мысли. И еще она радовалась, что он не нарушает правил созданной ею игры. Но в тоже время ей было любопытно, как много он помнит.

      А он помнил все… Случайную встречу, вино и джаз, случайную ночь в чужой комнате на чужой постели. Помнил отблески свечей, далекие звезды за окном, ласковые взгляды, вкус ее губ, нетерпение. А потом – серое декабрьское утро, ее волосы, разметавшиеся по подушке, ленивую улыбку на ее припухших от поцелуев губах и насмешливо оброненную фразу: « Ночью может всякое случиться…»

      Она тоже ничего не забыла… Ненужные нежные слова, сказанные прерывающимся шепотом, пустые обещания, легкие прикосновения его губ, ласку, которую ей дарили его руки. Он умел быть и сильным, и , одновременно, нежным. Ей это понравилось. Не забыла она, как ей сладко спалось в ту ночь рядом с ним, как пахло теплым воском, как луна подглядывала за ними в окно – маленькая серебристая плутовка. Помнила девушка и то холодное утро, его внимательный, серьезный взгляд, морщинку меж нахмуренных бровей и глупый вопрос: « Что дальше?»…

      Он продолжал смотреть на нее, забыв о суете и шуме троллейбуса. Тогда эта девушка, и сильная, и жестокая, подарила ему что-то теплое, что до сих пор хранилось в его душе, и почему-то причиняло боль. Тогда они вдвоем прикоснулись к какому-то таинству, сплели легенду, которая прожила всего одну ночь.

      Девушка с трудом скрывала недовольство, делая вид, что смотрит в окно. Она не любила возвращаться в прошлое, ей не нравилось оживлять воспоминания, слишком теплые, почти волшебные. Они как-то не вписывались в ее нынешнюю жизнь, в пустоту и холод – как мысли о доме кажутся неуместными где-то на перекрестке дорог, на другом конце мира.

      Он вглядывался в ее лицо, стараясь запечатлеть в памяти каждый штрих, каждую черточку ее облика. Ему казалось, что он видит все, чем жила эта девушка с того момента, как ушла в холод декабря несколько лет назад. Ему стало интересно, скольким еще дарила она свои ночи. Но мысль, что такое случалось, рождала в нем гнев и отчаяние. В это просто не хотелось верить.

      Девушка тоже читала по его лицу летопись прошлого. Ей было спокойно. Случившееся с ним за эти годы, не вызывало в молодом человеке сильных чувств. Были у него и другие ночи, но в них не таилось волшебства. После нее он не хотел дарить таинства другим, он научился их прятать в глубине души.

      Они вышли на одной остановке, и оба остановились в нерешительности, мешая людям, спешащим вникуда, разрезая толпу. Она размышляла, что будет менее банальным – уйти или все же поздороваться с ним. А он покорно ждал ее решения.

      Девушка посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Он поспешил сделать те несколько шагов, что разделяли их. Она тут же пожалела, что не ушла – слишком уж он был рад ее решению. А потом она просто обвила его шею руками и почувствовала, как он обнял ее в ответ. Он, целуя ее пышные волосы, загорелые щеки и мягкие податливые губы, обещал себе, что эта ночь уже не будет случайной. Он не собирался утром отпускать ее, снова терять в этом сумасшедшем городе. Она не сопротивлялась и не собиралась покидать его.

      Если кого-то можно сделать счастливым, то всегда нужно остаться. Даже когда знаешь, что он потом об этом пожалеет.

      Августовская прогулка

      Они шагали рядом, неторопливо, степенно. Как будто просто прогуливались, лениво оглядываясь кругом, щурясь на солнце. Они делали то, что никогда не должны были делать.

      Она не понимала, как это получилось, не хотела идти рядом с ним, но и не могла заставить себя свернуть куда-нибудь в сторону, распрощавшись с ним. Происходящее казалось ей нереальным, и её завораживала странность случившегося. Она понимала, что эта прогулка всего лишь иллюзия, но никак не могла очнуться. Девушку удивляло, что она идёт рядом с человеком, который ей совсем не нужен, от которого она отгородилась уже давно, которому не доверяла и против которого всегда выступала не только в делах, но даже и в мыслях.

      В его голове кружились разные мысли, и в них он блуждал далеко отсюда, от этой дороги под солнцем, от своей спутницы, которую не понимал и не принимал, да и никогда не пытался понять и принять. Но всё же он шёл рядом с ней. И, возвращаясь в мыслях к их дороге, удивлялся этому. Он не спеша прогуливался по совершенно незнакомым ему улицам и дворам, по чужим для него местам в компании с девушкой, с которой хотел бы вообще никогда не встречаться. Он не мог найти причин этому путешествию.

      Она же испытывала какое-то чувство, похожее на вину, ей казалось, что она предала что-то очень важное, отреклась от чего-то дорогого ей. Её спутник ассоциировался у девушки с тёмной тучей на голубом потолке неба, загораживающей солнце. Но она продолжала вести его по этой дороге, наверное, самой трудной