Армагеддон. Роман Злотников

не знает Колина Торинфельда, ведущего девятичасовых новостей? Но это знакомство вряд ли можно было назвать личным.

      – А, Клайд, ты вовремя. Успел перекусить?

      Клад отрицательно покачал головой. Шеф добродушно усмехнулся:

      – Ну ладно, еще успеешь, – и, повернувшись к остальным, с оттенком торжественности в голосе произнес: – Вот, господа, тот молодой человек, о котором я вам говорил. Клайд Смитсон, моя правая рука вот уже около десяти лет. – Он снова повернулся к Клайду. – Знакомься, Клайд, это – мистер Конноли из «Ренда», а это мистер Гершвиц…

      У Клайда екнуло под ложечкой. Лично этих людей он не знал, но то лично… «Ренд корпорейшен» – это «Ренд корпорейшен», а что касается второго, то фамилия Гершвиц очень часто мелькала в разговорах тех, кто посещал шефа в последнее время. Клайду запомнилась даже одна фраза, сказанная, как он помнил, его бывшим тестем, сенатором Стрентоном: «Если удастся перетянуть Гершвица – считай ты уже выиграл».

      – … ну а кто такой мистер Торинфельд, ты, как мне кажется, уже знаешь.

      Гости несколько мгновений пристально разглядывали Клайда, затем Торинфельд обратился к шефу:

      – А не слишком ли он молод?

      Шеф пожал плечами и с коротким смешком ответил:

      – Ну, это недостаток, который быстро проходит. К тому же Метьюз занял этот пост, будучи моложе его на год.

      Следующий вопрос последовал от Гершвица.

      – Молодой человек, насколько хорошо вы знаете Россию?

      Клайд уставился на него с удивлением. На Россию в Америке смотрели как на нечто из области анекдотов. Слабое, опутанное долгами государство, вот уже не одно десятилетие натужно пытающееся восстановить хотя бы намек на былое могущество и дошедшее в своих потугах до того, что скатилось в пучину дремучего средневекового абсолютизма (а как еще можно относиться к анекдотическому референдуму, в результате которого на карте Евразии появилось государство под названием Русская империя?). Впрочем, Клайд испытывал к ней некий снисходительный интерес, поэтому счел себя вправе ответить так:

      – Мне кажется, лучше многих.

      Гершвиц понимающе кивнул и повернулся к шефу.

      – Что ж, мистер Рейли, рад был с вами познакомиться, Что касается подробностей, то жду вас во вторник…

      Когда гости покинули кабинет, Клайд вопросительно посмотрел на шефа. Тот обошел вокруг письменного стола, уселся в кресло, закинул ноги на столешницу и раскурил сигару.

      – Ну что ты смотришь, Клайд? В жизни не поверю, что ты ни о чем не догадался.

      Клайд вздохнул:

      – Вы таки решились баллотироваться.

      Шеф кивнул:

      – Да. Джозеф (так звали Президента) – «хромая утка», у демократов склока между Челсеном и Пидли, а у меня никаких реальных конкурентов. Так что готовься, должность советника по национальной безопасности за тобой.

      Клайд усмехнулся:

      – Ну, сначала надо выиграть выборы, и… я не понял, при чем здесь Россия?

      – Понимаешь, Клайд, я не хочу остаться в истории проходной