Город стекла. Кассандра Клэр

и все казалось верным. Верным, потому что Валентин так объяснил.

      – Над телом мертвой нежити?

      Сэмюель за стеной измученно вздохнул:

      – Пойми, я бы исполнил любой приказ Валентина. Все ему верили, и Лайтвуды тоже. На том Инквизитор и хочет сыграть. Однако учти: поддашься Инквизитору, обвинишь Лайтвудов, – и он сможет убить тебя, заткнуть. По настроению, если сочтет, что милосердие к тебе больше не дает ощущения власти.

      – Неважно. Я не стану ему помогать. Не предам Лайтвудов.

      – Правда? – искренне удивился Сэмюель. – Есть причина? Они тебе так сильно дороги?

      – Если солгу для Инквизитора, то выйдет, что я всю дорогу лгал о них.

      – Та к ведь Элдертри лжи от тебя и добивается. Домой-то охота?

      Саймон уставился на стену, будто видел за нею соседа:

      – Вы бы на моем месте так и поступили? Соврали ему и всем?

      Сэмюель закашлялся – очень нехорошо, болезненно, сипло. Правильно, здесь внизу сыро и холодно, просто Саймон не замечает. Человеку такие условия явно не пользу.

      – Этические советы от меня вряд ли стоит принимать, – сказал Охотник. – Впрочем, да, я бы, скорее всего, соврал Инквизитору. В первую голову я всегда спасаю свою шкуру.

      – Не верю.

      – Поверь, поверь. Вот наберешься опыта, Саймон, и поймешь, что если человек о себе говорит гадости, то это обычно правда.

      «Только опыта мне уже не набраться», – подумал Саймон, а вслух сказал:

      Примечания

      1

      Пер. А. Штейнберга. – Здесь и далее – примеч. пер.

      2

      Аллюзия на фильм Майкла Римера «Королева проклятых», снятый по мотивам романов Энн Райс «Вампир Лестат» и «Королева проклятых».

      3

      Гай Валерий Катулл (87—54 гг. до н. э.), главный представитель римской поэзии эпохи Цезаря и Цицерона.

      4

      Дан., 5:26—27.