Виват Император!. Роман Злотников

что всему остальному миру он показался бы вертикальным взлетом. – Черноволосая прищурила глаза, будто кошка, только что втихаря уполовинившая банку густой домашней сметанки. – Черт возьми, я чувствую себя прямо каким-то царем Мидасом. Здесь можно вкладывать деньги куда угодно: в землю, в сервис, в транспорт, в научные разработки, в промышленность, и спустя год-другой ты будешь купаться в прибыли. Только в эту область можно вложить порядка тридцати-сорока миллиардов долларов и через восемь-десять лет удвоить капитал.

      Она замолчала и, вскинув очи вверх, замерла, наслаждаясь открывшимися перспективами. Но рыжая быстро вернула ее на землю:

      – Возможно, но мы пришли. И сейчас все зависит от того, как получится у Мойзеля. Если ему удастся, то твой вертикальный взлет превратится в ракетный старт, а если нет…

      Черноволосая усмехнулась:

      – Не волнуйся, разве это его первая авантюрная идея, которая воплотилась в жизнь? Ты же знаешь – «Мойзель всегда оказывается прав».

      Рыжая вздохнула:

      – Хотелось бы… – Она подняла голову и с беспокойством посмотрела на подругу. – Скажи, ты хорошо поняла, что он задумал?

      – А что в этом непонятного? – удивленно вскинулась та. – Он хочет восстановить в этой стране монархию и стать ее королем.

      – Если бы только это… – с невеселой улыбкой сказала рыжая. – Ах, если б только это… – Она помолчала, кусая губы, потом сказала: – Он хочет стать не просто королем этой страны, он собирается стать единственным монархом этой планеты. Абсолютным!

      Черноволосая вздрогнула. Некоторое время в кухне стояло тяжелое молчание. Наконец черноволосая прошептала:

      – Значит… опять война?

      Рыжая, помолчав немного, ответила вопросом на вопрос:

      – А разве ты знаешь иной способ стать властелином мира?

      6

      Заскрипели тормоза, вагон дернулся, лязгнули буфера, мужик, стоявший позади Дашуни, качнулся вперед, пребольно заехав ей локтем между лопаток, но, вместо того чтобы извиниться, только выругался в пространство. Дашуня посмотрела на него через плечо, но тут же отвернулась. Мужик был толстый, небритый и злой. Рядом с ним громоздился небольшой Эверест из клеенчатых баулов, от которых несло салом и копчениями. Дашуня, до сих пор успешно противостоявшая этим ароматам, из-за неожиданного удара в спину слегка расслабилась, и ее рот тут же наполнился слюной. Последний раз она ела вчера вечером. Дашуня сердито сглотнула слюну и задержала дыхание. Впереди гулко лязгнуло: это проводница распахнула дверь и откинула ступеньку. Народ, толпившийся в проходе, заволновался и двинулся вперед.

      На перроне было людно, а вагоны поезда продолжали извергать из себя все новые и новые потоки людей. В плотной толпе медленно, будто ледоколы, двигались носильщики, несуетливо толкая перед собой громоздкие тележки. Дашуня двигалась вместе со всеми, отчаянно вертя головой и пытаясь как следует разглядеть все вокруг, а сердечко отчаянно колотилось, и в голове гремел восторженный вопль: «Я уже в Москве!» Сзади