Трое из Леса. Трилогия. Юрий Никитин

пришло плачуще-раздраженное:

      – Я назвал четыре стороны света! Пятого угла еще не придумали, хотя нам нужен до зарезу!

      Таргитай повздыхал, спросил безнадежным голосом:

      – Придется идти через Светлолесье?

      – Всего Светлолесья – узенькая полоска. Туда забегают лютые звери из Черного Леса. Я долго думал, Тарх… Придется идти через Болото.

      Таргитай ахнул:

      – Это же верная погибель!

      Олег промолчал, в темноте Таргитай услышал хруст пальцев, тяжелое дыхание, словно волхва засасывала топь, а он хватался за острые стебли.

      – От волхва к волхву передается, что на болотах живут какие-то люди. Их так и кличут: дрягва, дряговичи, болотники. Больше о них ничего не знаю.

      – Думаешь, примут? Чужаков положено убивать сразу.

      – Здесь мы уже мертвые, – ответил Олег едва слышно.

      Долго лежали молча. Таргитай прислушивался к скребущимся звукам, доносящимся снаружи. Что-то засипело, донесся тяжелый вздох.

      – Почему не допустили до Обряда? – спросил он. – А если бы я прошел?

      В темноте Олег шлепал по мокрому от слез лицу, вытирал щеки. Ответил прерывающимся голосом, как после долгого плача:

      – Даже из отобранных проходят не все. Булгак вон третий раз идет. Терзают жутко, поверь! Только человек с каменным сердцем может оборачиваться волком, затем снова принимать человечью личину. Сколько потеряли, не счесть! Большой соблазн остаться волком навеки…

      Таргитай не поверил:

      – Что ты мелешь?

      – Тарх, волком жить спокойнее. Наша жизнь невыносима. Злые силы прижимают человека к стене, а податься некуда! Иной сдается слабости… Да-да, перекидывается волком.

      – Пройдя Обряд?

      – Даже камень со временем трескается, рассыпается в песок.

      – Вот куда делся мой любимый вуй Ждан!

      – Падать легко, подниматься трудно. Для того и придуман Обряд, чтобы удержать…

      Прошел кто-то огромный, тяжелый, охнуло, зашуршало. Тьма сгустилась, стало тяжелее дышать. С нагретых валунов несся храп Тараса, тихонько постанывала Росланиха.

      – Олег, разве мы были с берами одним народом?

      Олег ответил сразу, даже всхлипывать перестал:

      – Беры жили могучим племенем. Обитали в пещерах, не в логах. Никакой зверь не знал, встречаясь в Лесу с бером, разорвет или угостит ягодами. Беры могли сбрасывать шкуру, ходили на задних лапах, разговаривали… Я не дознался, почему разделились на беров-зверей и беров-людей. Теперь нам запрещено даже упоминать о них, чтобы отрезать дорогу назад.

      – А они знают?

      – Смутно помнят. И мы помним. Охотимся, как на зверей, но поминаем, просим прощенья у убитых, устраиваем комоедины, медвежьи праздники. Но беры звереют все больше, а нам завещано раздувать священный огонь, что заронил в наши души великий Род… Ты спишь?

      Таргитай задвигался на жесткой лавке, устраивая кости, ответил несчастным голосом:

      – Светает…

      Между плотно закрытыми ставнями медленно светлела узкая полоска.

      Мягкие