Трое из Леса. Трилогия. Юрий Никитин

выглядывают!

      Олег покатился в другую сторону, все еще прижимая к груди мешок. За деревьями виднелась болотная вода, расходились круги. Мясистые листья, мелкая зелень ряски, белоснежные цветы кувшинок – все исчезло. Вода была непривычно голая, бурая от ила, страшноватая.

      – Всю болотную траву вытолочили, – заметил Таргитай с укором. – Видать, большой табун пасется… Ты развязывай мешок, развязывай! Все одно не уйдем.

      – Может быть, растянем на пару дней?

      – Не евши на ветках не усидим.

      – Мы привяжемся!

      – Голодный не усидит и на привязи. Мне надо есть часто. И много. Я слабый.

      Олег покорно развязал мешок, а очкур обреченно забросил в кусты. Таргитай подгреб к себе ломти побольше:

      – Налегай! Не дадим проклятым жрать наше сало.

      Олег нехотя взял самый маленький кусок. Таргитай ел за троих, последнюю кость швырнул за спину. В кустах зашуршало, залопотало.

      – Как ты сейчас? – спросил Таргитай с интересом.

      – Непривычно…

      – Это от упырей, – объяснил Таргитай. – Место такое. Давай доедим мясо? У меня еще осталось.

      Олег покосился на серые ломти с налипшими чешуйками коры.

      – Нет… не буду.

      – Как знаешь, мне надо заесть жирное.

      От мяса пахло дымом, натопленной землянкой, лежанкой, полатями с ворохом шкур. Таргитай разложил его на коленях, любовно выбирал поджаристое, чтобы хрустело, посматривал на небо. Тучи плыли тяжело, едва не задевая за деревья.

      Олег откинулся на спину, захрапел. Тонкорукий и тонконогий, с широкой грудью бревном… передавленной, он выглядел жутко с нынешним вздутым животом, что начинался сразу от вмятой груди.

      Таргитай догрыз последний ломоть, вытащил свирель. Едва заиграл, лицо волхва перекосилось, и Таргитай повернулся к нему спиной. Над головой громыхнуло, по низким тучам прокатился тяжелый грохот. Верхушки деревьев зашумели.

      Таргитай доиграл, растолкал волхва:

      – Ну и спишь… Сразу видно, в мешке уже пусто. Вставай! Твои дружки уже вылезли.

      – Кто?

      – Ну, которые в Болоте.

      Олег подхватил пустой мешок, торопливыми прыжками понесся к дереву. Таргитай полез следом, подталкивая волхва в тощий зад, подставляя сцепленные ладони. Сучья и наросты стесал, дурень, самому бы залезть, а тут еще служителя культа тащи…

      Олег покарабкался выше, а Таргитай уселся на прежнее место, привязался. На голову сыпались щепочки, чешуйки коры и мелкие листочки – у волхва начался сезон гнездования.

      Внизу темнело быстрее. На поляне двигались белесые пятна, шлепали босые ноги. Шлепанье было частым, сливалось в монотонный плеск затяжного дождя.

      Тучи все еще застилали небо, ни одна звезда не проглянет, но дождя нет, лишь вдалеке едва слышно рычит небесный зверь. Дерево дрожало: волхв шумно драл свою грудь ногтями. У Таргитая тоже зудело и чесалось от болотной пакости, он шикал на Олега, снова вслушивался и опять слышал лишь царапанье ногтей по коже. Еще в прошлом году, когда Олег пожаловался Боромиру, что страдает