Смертельный удар. Роман Злотников

пыточной камеры раздался дикий вопль и запахло паленым мясом. Яг небрежно махнул рукой, и стержень, на два пальца погрузившийся в мошонку, был выдернут наружу и брошен на решетку над жаровней – нагреваться для следующего захода. Какое-то время мужчина, привязанный к пыточному ложу, стонал, с натугой выпуская воздух между изуродованных губ, потом вновь, в который уже раз, повернул горячечные глаза в сторону Яга и забормотал:

      – Им уже овладевает жажда величия, ибо это в сути человеческой – стремиться к божественному… И первое, что он совершит, – это избавится от тех, кто видел его в низости. – Голос мужчины осекся и захрипел, но он торопливо облизал пересохшие губы и начал с новой силой: – И первым будет тот, кто знает его помыслы зачастую лучше, чем он сам, кто служит ему вернее, чем перчатка, надетая на руку. – Он попытался возвысить голос, но только сорвался и хрипло зашипел. – Разве не начал он скрывать от тебя свои мысли? Разве не отдалил от себя? Неужели ты не чувствуешь, что меч уже занесен над твоей головой?!

      Яг вздрогнул и яростно махнул Слую, тот подхватил снова накалившийся стержень и воткнул лежащему в левый сосок. Камера снова огласилась диким визгом. Но через несколько минут человек забормотал вновь:

      – Он не плоть от плоти и не кровь от крови этого мира. В его природе хаос, и через хаос он достигает своих целей. Ибо нет на этом свете богов, которые признали бы его своим… И с каждым шагом он все больше скатывается к безумию и гордыне… И в конце концов он увлечет к гибели и проклятию всех, кто стоит рядом с ним…

      И снова дикий вопль. На этот раз штырь пробороздил грудь и живот. Но после небольшого отдыха снова:

      – На смену ему должен прийти тот, кто плоть от плоти, кровь от крови этого мира, кто любим богами… И, предназначенный от рождения быть пылью под ногами властителей, станет властителем властелинов среди народов Ооконы. Иначе – смерть, смерть всему, созданному Творцом. – Мужчина на мгновение запнулся, потом проглотил комок в горле и забормотал с новой силой. Спустя несколько мгновений его болтовню прервал новый вопль. Когда Слуй вновь оторвал штырь от изуродованного тела, Яг поймал себя на мысли о том, что уже давно не задает схваченному посланцу Ордена вопросы. А эти пытки вызваны всего лишь желанием заткнуть рот этому назойливому бормотанию, которое какими-то отголосками перекликалось с обрывками мыслей, время от времени проскальзывающих у него в голове. Поэтому, когда Слуй очередной раз поднес штырь к телу пытаемого, Яг отрицательно мотнул головой, потом поднялся и, буркнув:

      – Пока в казематы, – вышел из камеры, раздраженно хлопнув дверью. Остановившись сразу за дверью, он приложил ладонь к покрытым каплями камням стены и протер лицо влажной ладонью. Потом мотнул головой и двинулся вверх по лестнице.

      Выйдя на крепостной двор, Яг привычно бросил взгляд в сторону моря. Это было даже немного смешно, поскольку наивно думать, что он сможет разглядеть возвращающиеся униремы раньше, чем наблюдатели