Обреченный на бой. Роман Злотников

на два шага и затем, вопя, кинулись на Грона. Он резко упал под ноги нападающим, кувыркнулся, полоснув по сторонам и над головой обоими клинками, и вскочил на ноги – лицом к спинам нападающих. Когда враждующие стороны разошлись по «углам ринга», на палубе лежало уже девять трупов. Грон перевел дух и осклабился, сдерживать переполнявшую его ярость он уже не мог, а потому прорычал в испуганные пиратские морды:

      – А что, добрых ситаккцев резать гораздо приятнее, чем еле живых стариканов.

      Этого капитан уже снести не мог.

      – Эй, акулы, взять его.

      Грон понял, что у него нет шансов, но сейчас ему было наплевать: где-то в глубине, под морем ярости и восторга от схватки, занозой сидела мысль, что он не должен так реагировать, но желание убивать заполонило все его сознание. Он не стал дожидаться, когда команда бросится на него, и сам кинулся вперед. Последнее, что он видел перед глазами, – это шматки крови, летящие ему в лицо…

      Сознание медленно возвращалось. Тело сильно болело.

      – Чего же ты стоишь, Загамба, я же сказал, что он твой.

      Грон с трудом выплыл на поверхность из тягучей шумной глуби, голос говорившего был угрюмый и странно знакомый.

      – Будь я проклят, капитан, если прикоснусь к нему. Должно быть, в него вселилась душа Хорки, кита-убийцы, да простят нас достойнейшие из ушедших.

      – А будь я проклят, если привезу эту тварь на Ситакку.

      Грон начал смутно припоминать: капитан, Загамба, ситаккцы…

      – Эй, тот, кто прирежет чужака, получит двойную долю.

      Грон приоткрыл глаза. Он лежал на палубе не просто связанный, а прямо-таки обмотанный веревками. Пираты жались к бортам.

      – Тройную долю!

      Ответом капитану была угрюмая тишина.

      – О, крабье говно, если бы в Тамарисе не началось это дерьмо, можно было бы отдать его священным собакам, и пусть боги разбирались бы между собой. Он уничтожил меня. Разом потерять девятнадцать лой! Да и из пятнадцати раненых трое вряд ли доживут до утра.

      – А может, просто выбросить его за борт? – неуверенно проговорил Загамба.

      – Бросай, – повернулся к нему капитан.

      Но тот, буркнув:

      – Будь я проклят, – отодвинулся подальше.

      Тут откуда-то раздался громкий голос:

      – А ты продай его.

      – Что? – удивленно повернулся на голос капитан.

      Дядюшка Узгар выбрался из-за спин пиратов.

      – Насколько я знаю, в кузницах Аккума всегда не хватает молотобойцев, а этот парень вполне сойдет за такого.

      Грон устало прикрыл глаза. Дядюшка Узгар не представлял, насколько он был близок к истине. Именно сойдет. Грон чувствовал себя как выжатый лимон. Болела каждая клеточка, но основная проблема была не в этом. Он опять потерял контроль над своим телом.

      – А ты прав, старикан. – Капитан обрадованно вскочил на ноги. – Слушайте, акулы, если кто-нибудь когда-нибудь проболтается обо всем, что здесь произошло, и об этом парне, я найду его даже в