Дочь леса. Сергей Криворотов

ксенолог не разбирался в подобном, но материал кресла явно не походил на видимые прежде разновидности древесины.

      – Это кыт, – улыбнулась цыганка одними уголками губ в ответ на немой вопрос Черока, нисколько не рассеивая его недоумение. – И о нем ты все узнаешь в свое время, не сейчас.

      Вопреки его ожиданиям, она не попросила еще раз «позолотить ручку», лишь снова одарила напоследок долгим загадочным взглядом.

      – Все, Быстроногий, прощай. Ты узнал, что хотел, а у меня другие дела… – она делано засуетилась, нарочито показывая, как сильно ей некогда. Словно открывшееся недавно в картах заставляло ее побыстрее спровадить неудобного посетителя.

      – Даже не знаю, благодарить ли тебя… Да и за что?

      – Когда придет время, ты вспомнишь и поблагодаришь. И тогда твоя признательность послужит людям, она и станет благодарностью. А теперь ступай, ступай себе с миром.

      Черок с недоумением покинул шатер и вскоре встретился с приятелями.

      До окончания академии он частенько вспоминал странное предсказание цыганки со звездной ярмарки, пытаясь снова и снова убедить себя в его полной бессмысленности. Со временем ему надоело ломать голову над неразрешимой загадкой. К тому же ничего мало-мальски похожего на обещанное с ним не происходило: ни интересных поворотов жизни, ни дальней дороги, ни любви таинственной принцессы. В конце концов он выкинул из головы загадочные слова гадалки. Новая работа не оставляла времени для пустопорожних размышлений.

      И вот теперь, похоже, ее пророчество начинало сбываться! Бред какой-то… Как это вообще можно объяснить?!

      Дочурка

      Внешне Леся уже походила на ученицу старших классов школы, в которую она так ни разу и не сходила. Столь быстрое превращение не могло не смущать Гарнисов, но они слишком любили дарованное Провидением дитя, поэтому даже затянувшаяся немота девочки вызывала у них лишь вздохи сожаления украдкой. О том, чтобы свозить дочку в поселок к врачу, они не допускали и мысли. Это даже не обсуждалось.

      Однажды, вскоре после того, как все трое воссоединились в их лесном приюте, Йон надумал привести в порядок запущенное без постоянного присмотра хозяйство. Хотя он и Тави скромно называли удаленную постройку «сторожкой», на самом деле строение представляло собой дом в два этажа с небольшой верандой, на неторопливое сооружение которого они затратили не один год. Гарнисы никогда не задумывались, что побудило к возведению второго дома, хотя и первый был довольно неплох. Может быть, сыграло роль отсутствие детей и стремление до отказа заполнить трудом казавшиеся пустыми дни. Может быть, причиной послужила неосознанная тяга к одиночеству вдвоем, нежелание видеть надоевших соседей.

      Еще в юности Йону не раз пришлось силой отстаивать свое право на спокойную жизнь с симпатичной женой. Находилось немало охотников оспорить ее выбор, не считаясь ни с мнением самой Тавии, ни с ее молодым мужем. И хотя Йон для защиты очага не задумываясь пустил бы в ход оружие, к счастью, его кулаков