Льюис Хэмилтон. Шестикратный чемпион мира. Фрэнк Уоррэлл

заявил тогда: «Мы знали, вся поддержка будет оказываться именно Хэмилтону». Испанец хотел выглядеть жертвой. Позже он пытался вывести Льюиса из себя и подорвать уверенность британца, заявляя, что его напарнику просто «повезло».

      Рон Деннис постоянно опровергал слова Алонсо: «Между группами, работающими с каждой из машин, есть здоровая конкуренция, но я могу со всей категоричностью заявить, что техническое оснащение, поддержка команды и возможности побеждать у обоих пилотов равные». Он, видимо, не хотел показаться необъективным к своему питомцу – совсем как отец, который берет в семейную фирму сына и специально относится к нему строже, чтобы доказать свою беспристрастность. Поэтому иногда получалось, что с Льюисом незаслуженно жестко обходился человек, которого в боксах считали чуть ли не его вторым отцом.

      Большого Рона тоже можно понять: в определенной степени он был словно между двух огней. Деннис платил чемпиону мира 10 миллионов фунтов в год, а Льюису, как дебютанту, – 340 тысяч. Именно в Алонсо он вкладывал бо́льшую часть средств, поэтому комфорт испанца был для него важен. Не сомневаюсь, в идеальном мире Деннис в том сезоне хотел бы видеть чемпионом Алонсо, а Льюиса – вторым.

      Но в первых девяти гонках действие разыгрывалось совершенно по другому сценарию. После Гран-при Великобритании в Сильверстоуне Алонсо отставал от Льюиса в чемпионате на 12 очков и постоянно жаловался испанским журналистам на то, как плохо с ним обращаются. А ведь он перешел в McLaren, ожидая, что к нему будут относиться как к новоприбывшему герою, и думал, Льюис с радостью станет вторым после него – увенчанного лаврами, победоносного воина. Льюис мог время от времени рассчитывать на советы от Алонсо, который постарался бы научить этого юнца гоняться почти так же восхитительно, как он. Но Фернандо – чемпион мира, у которого на пять лет больше опыта выступлений в «Формуле-1», чем у Льюиса, – иногда казался невероятно черствым, слишком серьезным и мрачным. Такому спортсмену трудно заслужить симпатии зрителей, и Алонсо, казалось, позволил самонадеянному мальчишке выбить себя из колеи. Он проиграл важнейшую психологическую битву юнцу в его дебютный сезон, и поведение испанца в лучшем случае можно назвать незрелым, а иногда – просто невежливым и как-то неподобающим двукратному чемпиону миру.

      Весь сезон Льюиса, по-видимому, озадачивали и беспокоили такие отношения с испанцем. Ведь сам он всегда был доброжелательным и дружелюбным и находил время для самых важных людей – для фанатов. Одна болельщица, Эллисон Фостер, как-то сказала: «Хэмилтон относится к своим фанатам совсем не так, как большинство других гонщиков. Здорово, что он благодарит зрителей за поддержку, и, надеюсь, в этом плане Льюис не изменится». Она назвала имя другого британского гонщика, который в целом проявлял куда меньше дружелюбия: «На домашнем Гран-при, где 20 фанатов хотели всего лишь получить автограф, пилот сделал вид, что этих людей там вообще нет, и ушел, ни слова не сказав болельщикам, которые встали в три утра, чтобы его поприветствовать.