Собор. Роман Злотников

еще немного, приводя в порядок мысли и ощущения, потом встал и подошел к воротам.

      За воротами его ждал Сыч. Даже волхв не смеет разомкнуть круг ограды, пока общающийся с богами не сделает это сам. Поглядев на Волка, он сразу все понял:

      – Уходишь?

      Волк склонился в глубоком поклоне:

      – Благослови, мудрейший.

      Сыч неторопливо подошел к идолу Перуна и провел сухими, узловатыми пальцами по грубо обозначенным рельефным рукам.

      – Сядь.

      Волк молча повиновался.

      – Говори.

      – Виделось мне: волк с кабаньим выводком схватился. Деревья и кусты поломаны, береза молодая соком истекла. Волк сильнее, весь выводок положил, но самый матерый кабан в бой не вступил. Издали посмотрел и ушел. – Волк напряженно смотрел на Сыча. – И ушел совсем не потому, что слабее, но вот почему, я не понял, мудрейший…

      Сыч заглянул в зрачки ученика и покачал головой:

      – Это он, отрок, – Сыч вынырнул из глубин Ивановой памяти, – тот, кто отмечен знаком Триглава.

      – Я догадался, мудрейший, – сказал Волк. – Но почему он ушел?

      – В этот раз боги дают вам только встречу. Поединок будет позже. Но будет обязательно. Ты не увидел – он ушел волчьей тропой, значит, ей он и вернется.

      От ворот послышался шорох. Собеседники повернули головы. В воротах стоял старейшина Изяслав, а за ним маячили остальные. Старейшина, тяжело ступая, двинулся в глубь святилища, переводя с волхва на Волка вопросительный взгляд.

      – Ты был прав, старый Медведь, – произнес Сыч. – Они уходят.

      Волк удивленно уставился на них.

      – Но ведь сон касался только меня? – сделал большие глаза Волк.

      Волхв грустно улыбнулся:

      – Этот да, но теперь каждый увидит свой сон. Пришло время отрокам уходить в мир, становиться воинами. Где бы вы теперь ни были – вы вместе, однако, держась за родительский подол, сильнее не станешь.

      – Но я думал, что, выполнив предопределенное, вернусь, – горестно молвил Волк. – Мне же еще так много надо узнать!

      Сыч грустно улыбнулся:

      – Захочешь – узнаешь. – И, потрепав его по плечу, добавил: – Ты же теперь знаешь как…

      – Ну, дети мои, – обратился он к остальным, – чей сегодня черед?

      Вперед шагнул Бьерн. Волк посмотрел ему в глаза и еле слышно прошептал: «Хом-м». Выдра улыбнулся. Перед самой инициацией, буквально за неделю до того, как они отправились искать своих молодших, Волк и Выдра затеяли потасовку. Оба когда-то занимались борьбой и никак не могли понять, почему старшие не устраивают ничего подобного спаррингам. Вот они и начали возиться на дворе.

      Волк пришел в себя, лежа на траве, прижатый к дерну телами старейшины и Конрада, а Бьерна держали остальные. Сыч стоял посредине и гневно взирал одновременно на обоих. Как это у него получалось, Волк не понял, однако позже научился подобному сам.

      – Никогда, запомните, НИКОГДА вы не должны биться между собой.

      Позже, когда они чинили