Собор. Роман Злотников

холеным лицом и дорогим ружьем на согнутой руке.

      КЗ опустился на колени рядом с раненым, девица окинула его недоверчивым взглядом и фыркнула:

      – Дед-то у вас молодой…

      КЗ метнул на нее сердитый взгляд и только собрался сказать что-нибудь едкое, как с края поляны раздался голос деда Изи:

      – Ум да уменье от годов не зависят. Можно до старости дожить, а все одно дураком быть.

      Девица резко повернулась на голос и скривила губы, готовясь ответить, но вдруг уставилась на что-то, разинув рот. КЗ проследил за ее взглядом и присвистнул. А он-то считал, что уже готов ко всему. Рядом с дедом стоял чудовищных размеров бурый медведь. Послышался скрежет металла. Все повернулись на звук. Американец с побелевшим лицом пытался воткнуть в ствол ружья патрон с картечью. Медведь сделал два шага и совсем по-человечьи уселся на свой широченный зад в полушаге от американца. Тот оцепенел. Несколько секунд продолжалась немая сцена. Потом дед Изя, не обращая внимания на замершего американца, подошел к раненому. КЗ, с трудом оторвав взгляд от медведя, уставился на деда. Тот, осмотрев раненого, поднялся с колен и, повернувшись к егерю, спросил:

      – Как же вы так?

      Мужик замялся.

      – Ладно, – дед махнул рукой, – давай вперед, пока мы парня принесем, согреешь воды.

      – Да я… – начал было егерь, но передумал и вскочил в седло.

      Дед Изя обернулся к американцу. Тот преодолел страх и, протянув руку к медведю, погладил его по грязноватому меху на груди, медведь дружелюбно оскалился и побрел за кусты, дед одобрительно улыбнулся и негромко спросил:

      – Добрый человек, зовут-то тебя как?

      Девица набрала в грудь воздуха, собираясь переводить, но дед жестом ее остановил. Американец непонимающе посмотрел на нее и неуверенно сказал:

      – Phill… э-э-э… Phill Snourt.

      – Вот и ладушки. – Дед указал на раненого: – Берите-ка с Иваном парня и несите за мной.

      И, не дожидаясь ответа, дед Изя двинулся в лес. Девица растерянно перевела взгляд с деда на американца, а тот, подойдя к КЗ, показал сцепленные руки.

      Через полчаса они впятером, вместе с Конрадом и егерем, сидели на лавочке у колодца и ждали результатов дедова врачевания, а девица щебетала:

      – Ничего не понимаю. Как он вашего деда-то понял, он же по-русски ни слова… А все, что дед сказал, сделал. Не понимаю…

      А еще через два часа дед появился на крылечке и, утирая пот полотняной тряпкой, сказал:

      – Жив будет.

      Егерь шумно выдохнул, а дед, помолчав, добавил:

      – С недельку у меня полежит.

      Егерь вскочил и, посмотрев на американца, собрался что-то сказать, но тот сам заговорил, обращаясь к деду Изе и сердито оборвав взглядом девицу, которая начала переводить. Дед выслушал и сказал:

      – Ну что ж, в тесноте – не в обиде, оставайся, – и ушел в избу.

      Американец довольно вздохнул. А девица расстроенно повернулась к КЗ:

      – Вот видишь!

      Егерь растерянно заговорил:

      – Это как же, это что ж, а как же палатка, а снаряжение,