Точная формула кошмара (сборник). Жан Рэ

круглая комнатка в башне, замыкающей западный фасад дома. Доктор был полностью удовлетворен, поскольку предпочитал, по его словам, смягченное великолепие солнечных закатов откровенной горячке восходов.

      Завидев в холле Лампернисса, заправлявшего маслом лампу, Нэнси и ему предложила светлую и уютную каморку в южном флигеле.

      Лампернисс встревожился.

      – Нет, нет, не хочу… о, Богиня… нельзя, чтобы Он знал, где я живу. Я прячусь в разных местах, где Ему меня не сыскать и не украсть свет и краски!

      Нэнси спокойно и привычно улыбнулась, а Лампернисс убежал с жалобными причитаниями.

      Ежедневно – за завтраком в двенадцать часов и за ужином в семь – все обитатели дома обязаны были присутствовать в трапезной зале, просторной и поистине роскошной.

      Мебель черного дерева, инкрустированная эбеном и розовым перламутром, в свете ламп и высоких витых восковых свечей обретала прозрачную глубину драгоценного камня; лучи полуденного солнца пронизывали оконные витражи – и в воздухе россыпями, каскадами переливались авантюрины.

      Когда в громадном очаге разгорались поленья, казалось, именно здесь – собственное жилище самого огня, куда он каждый раз возвращается после временного отсутствия; по сторонам стояли массивные серебряные таганы и подставки для дров.

      Супруги Грибуан, при добровольном содействии Элоди, прислуживали за столом, и, согласно воле покойного дядюшки Кассава, каждый завтрак или ужин больше походил на пиршество.

      Хотя участники застолья собирались с единственной целью – сколь возможно продемонстрировать свою холодность и неприступность, должен сознаться, что первая же трапеза получилась чуть ли не забавной.

      Дамы Кормелон ели за четверых и брали добавку к каждому блюду с очевидной решимостью не упустить ничего, по праву им причитающегося.

      Тетя Сильвия пожеманилась над закусками, зато храбро атаковала жаркое и откровенно объедалась, перепачкав всю салфетку и заляпав скатерть.

      Дядя Диделоо быстро оценил редкостные достоинства выставленных вин и теперь то и дело бросал горящий взгляд на мою чудесно красивую сестру.

      Доктор Самбюк мгновенно нашел общий язык с кузеном Филаретом, своим соседом по столу.

      – М…ням…м…ням… – возглашал чучельщик, преисполненный гастрономического энтузиазма, – не знаю, что я такое ем, но это чертовски вкусно!

      – Это тушенное в портвейне филе с ореховым пюре, – пояснил старый врач.

      – А завтра нам такого еще дадут? – спросил Филарет, игриво подтолкнув собеседника локтем.

      В полное восхищение его привели фигурки, украшающие каждую чашу великолепного фарфорового сервиза из Мустье, – в них подали приготовленный в роме рис со сметаной.

      – У меня чертенок с шестью рожками! А у вас, доктор… ага, какой-то парень пьет прямо из бочки!

      Он собирался обследовать фарфор и у других присутствующих, чем навлек на себя гнев дам Корме лон: защитив свои владения салфетками, они вопросили