Кодекс калибра .45. Виктор Тюрин

широкую и чистую улицу, я был поражен роскошью витрин магазинов, зеркальными дверьми ресторанов, которые охранялись бородатыми швейцарами, ярким, цветным калейдоскопом платьев, накидок, зонтиков женщин и строгими, но явно пошитыми на заказ у дорогих портных, костюмами мужчин. Я словно попал в другой мир, где было чисто, светло, безопасно. Ощутить такое может только человек, которому постоянно приходилось жить настороже. Дело в том, что живя в квартале, где в основном жили поляки, чехи и словаки, я был для них тем, кем они – для Америки. Чужаком. Я нередко слышал в свой адрес оскорбления и ругательства, также меня нередко пытались спровоцировать на драку, но после того, как я отправил в больницу двух отъявленных драчунов, меня перестали задевать, но не перестали ненавидеть. Когда я это понял, то ненависть стала обоюдной.

      Идя по улице и глядя на хорошо одетых мужчин и женщин, я думал о том, что придет время и я, как эти чисто выбритые, пахнущие дорогим одеколоном, хорошо одетые мужчины, буду прогуливаться по Мичиган – авеню, самой шикарной улице северной части Чикаго. Я не обращал внимания на косые взгляды гуляющей публики, пока не дошел до ресторана с зеркальными дверями, где увидел свое отражение на фоне шикарно одетой публики. Острое чувство ущербности, словно ножом резануло по моему самолюбию. Еще час назад я был доволен своим костюмом, пусть далеко не совершенством, но сейчас… я выглядел грязным пятном на этом цветастом празднике жизни. Пряча глаза, я быстро зашагал прочь.

      «Все! Хватит бесплодных мечтаний! Надо идти искать жилье! Так. Сориентируемся. Я нахожусь… – и тут мой позвоночник пронзила огненной иглой боль. Резко развернулся. Передо мной стоял полицейский. В глазах настороженность и злость, а в голосе угроза: – Я тебя не знаю. Кто ты?! – но видимо почувствовав мою растерянность, коп сбавил тон: – Вали отсюда, парень, пока снова не вытянул тебя дубинкой!

      Я старался уважать закон, поэтому быстро сумел пригасить вспыхнувшую во мне ярость.

      – Хорошо, офицер. Мне не нужно неприятностей. Уже ухожу!

      Только начал разворачиваться, чтобы уйти, как послышался смех. Противный, ехидный смех. Бросил неприязненный взгляд в сторону бара, у входа в который стояли два парня. Костюм каждого из них стоил не менее полусотни долларов. Мягкие шляпы сдвинуты на затылок. У одного из них изо рта торчала сигара. Увидев, что я на них смотрю, один из них, тип с тяжелым квадратным подбородком, весело закричал полицейскому: – Так его, Багси! Гони босяка! Гони его с наших улиц!

      Я уже решил не обращать на них внимания, как второй молодчик, достав изо рта сигару, крикнул:

      – Эй, засранец! Хочешь заработать доллар?!

      Некоторое время он смотрел на меня, ожидая ответа, но не получив, снова крикнул:

      – По глазам вижу, что хочешь! Вылижи мне туфли языком – получишь! Клянусь окурком этой кубинской сигары!

      Квадратный подбородок, услышав шутку приятеля, прямо-таки заржал, так ему стало смешно. Ярость затуманила