Стезя смерти. Надежда Попова

ответил Курт, надавив пальцем на замерший комок мышц и артерий. – С виду в порядке; однако же, как я говорил, я ведь не медик…

      – Но вы правы. Уже с начального взгляда видно, что внутренние органы здоровы – лошадиные легкие, сердце, как у быка; посмотрите сюда – я бы отдал полжизни за то, чтобы другую половину прожить с такими артериями.

      – Так отчего он умер? – поторопил Курт, и профессор вздохнул, убрав его руку из разверстого нутра покойного.

      – Непозволительная нетерпеливость для дознавателя, майстер Гессе; давайте будем последовательны. Итак, я беру назад свои предположения о поврежденной или хоть просто болезненной печени – это отменный образчик того, что бывает с юношами, не злоупотребляющими напитками крепче пива. In vino veritas, майстер инквизитор, однако же – in aqua sanitas[43]… Возьмите это себе на заметку.

      – Так естественных причин все же нет? – снова не утерпел Курт, и профессор обернулся к нему почти гневно:

      – Да постойте вы, в конце концов! Имейте же выдержку… Подайте мне вон тот зажим.

      За тем, как Штейнбах полосовал сердце, Курт следил, едва не приплясывая на месте от нетерпения, заглядывая вовнутрь секретаря через профессорское плечо, так что в конце концов не выдержавши, тот дернул рукой, оттолкнув его от себя.

      – Не наваливайтесь на мой локоть, ради всего святого, не путайтесь у меня под руками; станьте слева. Господи Иисусе, лучше бы вы и впрямь грохнулись в обморок…

      – Вижу по вашему лицу, что и внутри сердце в полном порядке, – отметил Курт, увидев, как седеющие брови Штейнбаха сошлись на переносице, а потом медленно поползли вверх. – Я прав?

      Тот выпрямился, опершись о стол кулаками, и медленно кивнул.

      – Да, вы правы… – профессор бросил на изрядно помятое блюдо, видавшее, кажется, много лучшие времена, ланцет и крюк жутковатого вида, вновь разразившись вздохом, и испачканным в свернувшейся крови пальцем рассеянно приподнял и шлепнул обратно половинку сердца. – Вот что я вам скажу, майстер Гессе; первое: я не вижу причин для естественной смерти. Учитывая внешние признаки, можно было бы допустить две причины, а именно недостаточность сердечной деятельности или же инсульт. Инсульт, как я уже сказал, мною был отброшен еще до анатомирования, и я пояснил, по какой причине. Теперь что касаемо сердца.

      – Оно здорово, – констатировал Курт, и профессор глубоко кивнул:

      – Совершенно. Абсолютно; я бы вообще сказал, что перед нами на редкость здоровый и крепкий юноша; несколько худоват, однако это нормально для человека с его распорядком дня. Если б причиной его гибели стало то, что принято называть сердечным приступом, мы увидели бы на сердечной мышце сизое пятно отмершей ткани. Ведь что такое этот самый приступ? Сердце просто приостанавливается на миг-другой, а для нашего с вами столь важного органа это фатально: лишь чуть застаивается кровь, чуть только перестает сокращаться мышца, и образовывается гематома. А, говоря вульгарно, сердце с фингалом работать если и сможет,

43

В вине – истина /…/ в воде – здоровье (лат.).