Стезя смерти. Надежда Попова

со мной многие общаются и… Да, можно сказать, что я у них в доверии.

      – В этом не сомневаюсь, – вновь не удержался Курт. – В доверие ты входишь быстро, этого у тебя не отнимешь.

      На этот раз Бруно выслушал его колкость с каменным лицом и, когда продолжил, голос остался таким спокойным, что он вновь попрекнул себя за неуместную насмешку.

      – На твоем месте я бы не жаловался хотя бы на это – hoc casu[36] тебе это лишь на пользу.

      – Нахватался. «Hoc casu»… Хорошо, – перебил Курт самого себя, чтобы не погрязнуть в распре, что кончалось обычно острым желанием втянуть своего подопечного в драку с членовредительством; сейчас было не время предаваться воспоминаниям о старых обидах – это мешало работе. – Раз так – стало быть, будешь теперь при мне, с утра и до вечера, твои знакомства могут мне помочь избежать длительных представлений и предварительных бесед.

      – Полагаешь, если я тебя представлю, они забудут, с кем говорят?

      – Полагаю – там будет видно… Поднимайся, – распорядился он, наподдав Бруно кулаком в плечо, с трудом воздержавшись от того, чтобы двинуть всерьез. – Идем по соседям.

* * *

      Германа Фельсбау на месте не оказалось, да и иных соседей отыскалось лишь двое; чтобы сэкономить время, Курт собрал обоих в одной комнате, прогнав их по основному списку вопросов, уже заданных секретарю.

      Оба косились на Бруно, с коим были знакомы, пускай и весьма шапочно, как на предателя, однако с господином следователем говорили вежливо, мирно и без запинки; покойный, по их словам, действительно в последние месяцы был несколько странным – рассеянным и малообщительным, чего ранее за ним не замечалось. Парнем он всегда был пусть не веселым, однако жизнерадостным, временами до легкомысленности, каковая, впрочем, имела и свои пределы – к примеру, греху излишнего увлечения игрой не предавался; если, бывало, начинал проигрывать, игру оставлял и на увещевания продолжить не поддавался.

      Перемены случились в нем чуть менее полугода назад – сперва он стал рассеянным и унылым, а однажды «засветился».

      – Засветился, – уточнил Курт, – это в каком смысле?

      – В прямом, – откликнулся один из соседей. – Как будто наследство получил или с ангелом повстречался в переулке.

      «Словно просто вошел через распахнутое окно ангел во всей силе и славе и унес душу спящего человека прочь, а человек в предельный миг жизни успел открыть глаза и ангела сего узреть», – припомнил он собственные мысли всего полчаса назад…

      – Вы не пытались узнать у него, в чем дело, что с ним происходит? – никак не ответив на услышанное, спросил Курт. – Не поверю, если скажете, что вас не одолевало любопытство.

      – И справедливо не поверите, одолевало. Только он ничего не говорил или отмалчивался, или отшучивался, или прямо посылал к чер… в том смысле – отвечал, что это не нашего ума дело.

      – У него была любовница? – продолжил Курт и разъяснил: – Согласитесь, симптомы,

36

В данном случае (лат.).