В погоне за призраком. Питер Марвел

ответ Уильям поднял и задумчиво оглядел свои ухоженные руки с тонкими аристократическими пальцами, чем несколько уязвил Якоба, напомнив ему о разнице в их происхождении:

      – До сей поры ни у меня, ни у моих предков не было нужды в этом ремесле, впрочем, как и ни в каком другом, – произнеся это, он улыбнулся и оглядел клерка с таким видом, с каким завзятый петиметр взирает на дурно скроенный кафтан.

      Под этим взглядом поверенный Абрабанеля вспыхнул и уже готов был наговорить дерзостей, как Уильям произнес:

      – Знаете, в чем кроется разница между нами? Нет, не в происхождении и не в обладании вещами – в воспитании.

      О, это таинственное воспитание! Благодаря ему люди одного круга безошибочно узнают друг друга в толпе и благодаря ему двери гостиных захлопываются перед не посвященными в его секреты навсегда. Суть его – в обучении светским приличиям, а объяснить на бумаге, что это такое, невозможно. Теория заставит вас совершить множество нелепостей; практика же лучше, чем все наставления, в течение нескольких месяцев выучит находить выход из любого положения и научит разбираться, какие отношения царят в том или ином обществе между находящимимся в нем персонами и окружающими их предметами. Иными словами, основная тонкость светского поведения заключается в том, чтобы всегда находиться в нужное время в нужном месте, произнося при этом нужные слова, – это цеховой секрет высшего класса, за обладание которым они будут биться до последнего.

      Итак, непринужденная беседа клерка с дворянином грозила перейти в ссору, но Абрабанель поспешил убить ее в зародыше.

      – Опыт – дело наживное! – заявил он. – Уильям потому и находится сейчас с нами, что стремится приобрести необходимый опыт. Когда-то мы все начинали с нуля… И вообще, о делах мы еще успеем поговорить. Сначала нужно определить молодого человека на место… Якоб, прошу тебя, покажи нашему помощнику его каюту! Пусть устраивается поудобнее, ведь впереди у нас долгий путь!

      Крепкая осанка Хансена, его уверенная манера держаться, его богатое платье лишний раз говорили Уильяму, что наглость – второе счастье. Откровенно говоря, в душе он несколько свысока смотрел на эту человеческую породу, полагая, что знатное происхождение и блестящее образование позволят ему быстро освоиться на новом поприще и даже добиться немалых успехов. Глубоко он об этом не задумывался, потому что приключения были для него важнее успеха и денег – и то и другое, как он полагал, должны были неминуемо прийти ко всякому, имеющему смелость и мужество их взять.

      В действительности все оказывалось совсем не так, как представлялось в мечтах. Те самые презренные торгаши, которые должны были только обеспечить восхождение Уильяма к славе, выглядели людьми совсем не униженными и, более того, посматривали на юношу покровительственно, не торопились делиться с ним своими секретами и постоянно указывали на его молодость и неопытность. Да что там, до сих пор его даже не поставили в известность о том, в чем заключаются его прямые обязанности!