Трое из Коктебеля. Природоведческая повесть. Лидия Згуровская

камней, обросших цистозирой. Все получилось красиво и здорово. Дельфиненок «стоял» в воде в строгом черном траурном фраке, в «прорезе» которого сверкала белая манишка. Одинокий и элегантный, он гордо поднял вверх мертвую голову, вокруг него тихо шевелились водоросли, а на дне в почетном карауле застыли в черных «рубашках» камни. На следующий день подул сильный ветер. Начался шторм, и, когда море успокоилось или, как говорят в Крыму, «легло», мы уже не могли найти ни дельфиненка, ни «могилы», организованной нами из сострадания к погибшему морскому детенышу.

      Целиком погруженный в воспоминания, я едва не наткнулся на человека. Стоя на коленях, он шарил рукой под большим камнем и, неловко изогнувшись, старался заглянуть в вырытую им песчаную ямку. Я сразу же узнал его, остановился и сказал:

      – Здравствуйте.

      – Добрый день, – ответил он, обернувшись.

      За толстыми стеклами очков я увидел небольшие серые глаза. Смотрел он спокойно и доброжелательно. Светлый полотняный берет был сплющен блином и надвинут козырьком на самые брови. Над пухлыми губами торчала аккуратно подстриженная щеточка седых усов. Оттого, что губы в уголках рта были чуть-чуть приподняты, выражение лица у него было такое, словно он только что перестал улыбаться или вот-вот улыбнется. В руке он держал маленькую морскую собачку и раковину мидии.

      – Вы новенький здесь? – спросил он и, сунув рыбку и мидию в подвешенный к поясу мешочек, поднялся с колен.

      – Вчера приехал.

      – Отдыхать?

      – Как вам сказать… и отдыхать, и проведать.

      – К кому, позвольте полюбопытствовать, не к Дарье ли Феофилактовне? Я имею в виду бабушку Березкину.

      – К ней, – засмеялся я и добавил: – А ведь вы – Алексей Николаевич!!

      – Ну вот видите, как хорошо получается. Давайте знакомиться, Саша, – улыбнулся Алексей Николаевич, вытер о подол рубахи руку и протянул ее мне. – Наслышан о вас от Дарьи Феофилактовны.

      – Мы ее в семье Бабой Бер зовем, и вы так зовите, а то ведь длинно очень, пока выговоришь. Она не обидится, – заверил я.

      – Неловко как-то, хотя в поселке все зовут ее Бабой Бер. Она так о вас, Саша, рассказывала, что мне в голову не приходило, что вы ей не родной внук. Ну ладно, мы еще с вами обо всем этом поговорим как-нибудь. Я вот тут охочусь за всякой мелкой живностью, завтра с утра рыбачить собираюсь. Если вам это занятие не в тягость и вы свободны, – присоединяйтесь. Но на двоих, соответственно, и наживки надо больше. Поможете?

      – С удовольствием, – обрадовался я и, подвернув брюки, шагнул в воду.

      – Вы помоложе, ворочать будете камни, сдвигать их, какие по силам, а я мешочек наполнять. Если морские черви попадутся, на кефаль сплаваем. Вчера, говорят, косяк стоял в Львиной бухте. – Алексей Николаевич помолчал и добавил: – Тут некоторые внакидку ловят крючьями-якорьками, не люблю я этого, варварством считаю. Мы уж лучше на наживку попробуем. Снасть у вас есть?

      – Донка есть, спиннинг