Тайна заброшенной часовни. Антон Иванов

в ответ лишь состроила очень выразительную мину.

      – К тому же мы не знаем, чем занимается Вовкин отец, – поторопился вмешаться Петька, пока спор между близнецами не разгорелся вновь.

      – Вот именно, – кивнула Настя. – Например, Вовкин отец должен деньги каким-нибудь бандитам…

      – Типично женская логика, – перебил девочку Димка. – Если бандиты вздумали разобраться с Вовкиным отцом, то князь Борский уж как-нибудь нашел бы способ предупредить лично его, а не жену и сына.

      – Ты когда-нибудь, интересно, научишься не перебивать? – возмутилась Настя. – Вдруг бандиты решили украсть за долги Вовкиного отца его жену. Или Вовку. Или обоих…

      – Если так, нам и впрямь нужно спешить, – вдруг резко заволновался Димка.

      – Кстати, для Вовки и его семьи все может кончиться гораздо серьезней, – счел своим долгом предупредить Командор. – Если на них лежит «вечное проклятие», то по сравнению с этим какие-то паршивые рэкетиры – просто детский лепет.

      – Но так ведь несправедливо! – воскликнула Настя. – Даже если какие-нибудь прабабушка и прадедушка грабили усадьбу Борского, чем Вовка и его мать виноваты?

      – Вот и объясни это призраку, – хмыкнул Димка.

      – Главное, разобраться, чего хотел призрак, – снова заговорил Командор. – А там уж будем решать, как поступим дальше.

      Тут Петька взглянул на часы:

      – Я бы на нашем месте поторопился к Ковровой-Водкиной.

      – Да уж, – поднялась с диванной подушки Маша. – Боюсь, разговор у нас с ней выйдет долгим.

      – Как, впрочем, и всегда, – мрачно откликнулся Дима.

      – Тем более надо поторопиться, – уже вышел из шалаша Командор.

      Минуту спустя вся компания уже шагала по раскаленной улице в сторону дачи Ковровой-Водкиной. Наталья Владимировна была одной из местных достопримечательностей. Бабушка Димы и Маши, знавшая Коврову-Водкину смолоду, говорила, что та всегда отличалась большой эксцентричностью и крайне своеобразными взглядами и суждениями. С годами эти качества усилились. Когда же у Ковровой-Водкиной начал слабеть слух, ее восприятие окружающего мира стало совсем уж оригинальным. Вот почему опасения членов Тайного братства, что визит к Наталье Владимировне окажется не слишком кратким, были вполне обоснованными.

      – Сейчас насладимся, – ворчал по дороге Дима. – Дернула нас нелегкая к ней идти.

      – Ничего не попишешь, – развел руками Петька. – Труды Парнасского есть только у Ковровой-Водкиной.

      Дело в том, что под звучным псевдонимом Аполлон Парнасский скрывался философ-мистик Аполлинарий Ковров. Все свои труды он создал и опубликовал еще до революции. На склоне же лет, когда ему было уже под девяносто, древний, но знойный Аполлинарий умудрился вскружить голову совсем юной Ковровой-Водкиной. Та вышла за него замуж и до сих пор не уставала повторять, что никогда не чувствовала себя счастливее. Счастье длилось недолго. Два года спустя престарелый философ скончался.

      Правда, Коврова-Водкина уверяла, что Аполлинарий ее не оставил. После смерти