Дарданеллы (Собрание сочинений). Владимир Шигин

в Турции своей жестокостью Али- паши. На границе провинции произошла замена конвоя и вместо добродушного Мустафы-аги, наши моряки попали под опеку мрачного Юсуфа. Свое знакомство с Кологривовым тот начал с того, что, подозвав капитан-лейтенанта к себе, провел по своему горлу рукой.

      – Москов гяур, собака! – сказал многозначительно.

      Сразу же стало ясно, что ничего хорошего ожидать, более не придется. В тот же день новые конвойные обобрали своих пленников до нитки, забрав даже то, что дал им заботливый Ибрагим-паша. У офицеров отрезали пуговицы и отпороли все золотое шитье. Дальше двинулись уже босиком, полураздетые и голодные. Кормить неверных собак Юсуф-ага не собирался вовсе. Отныне пленники питались лишь тем, что подавали им подаянием встречные христиане. Иногда прямо на дороге они находили хлеб, который загодя клали греки и болгары. От турок подобной милости ожидать не приходилось. Они были страшно озлобленны против русских. Женщины и дети швыряли камни и комья грязи под гогот довольных конвойных. Особенно доставалось при этом всегда судовому доктору Гейзлеру. Немец никак не желал расстаться со своей треугольной шляпой, которую он шил у известного мастера в Гамбурге и которой сильно гордился. Непонятно почему, но шляпа особенно бесила турок. При входе в деревни беднягу доктора из-за этого закидывали камнями. Но упрямый доктор не сдавался.

      – Я не посфолю глупый турка трогайт мой любимый шляпа! – говорил он неизменно на все советы матросов и офицеров избавиться от этого абсолютно бесполезного и опасного предмета одежды.

      Офицеры и матросы не оставляли оскорбления безнаказанными. Палками, камнями и даже кулаками они немедленно давали отпор обидчикам. Причем верные флотскому братству, вступались все за каждого, разом и дружно. Но турки от этого лишь еще больше зверели и, выхватывая свои кривые сабли, принимались рубить налево и направо. С каждой такой схваткой, раненных среди команды корвета пребывало. Кологривов, как мог, ободрял подчиненных:

      – Ничего, ребята! Хоть и плохо нам, зато пока все вместе, а на миру и смерть красна!

      В каждом селении пленников неизменно перво-наперво вели к забору, унизанному человеческими головами. То были головы казненных сербов воеводы Георгия Черного, уже много лет дравшегося с турками и албанцами в окрестных горах.

      – То же проделает великий падишах и с вами! – хохотали конвоиры. – Чик-чик и на кол!

      Но вот, наконец, внезапно вдали синей полосой блеснуло Эгейское море. Еще несколько часов хода и колонна пленников вышла на берег. И тогда глазам изумленных моряков явилось настоящее чудо. В туманной дали горизонта величественно выплыла колонна боевых кораблей. Опытному взору было достаточно одного взгляда, чтобы определить их принадлежность.

      – Наши! Наши! Господи, это ж Митрий Николаич! – закричали все сразу, перебивая друг друга.

      Турки сразу же взволновались.

      – Гойда! Гойда! – кинулись они на столпившихся пленников.

      – Эх, – грустили матросы, то и дело, оглядываясь на делекие корабли.

      – Кабы