Невозвращенец (сборник). Алексей Полянский

с большевизмом.

      – Провокация это, Мария Ивановна, голубушка… – сказала Паша Дунаевой при очередной встрече. – Хотят украинцев на русских натравить. Вроде бы советская власть не их собственная, народная, а Москвой поставленная, Россией.

      – Ну это у них не получится, – решительно возразила Галушко. – Люди наши не дурные, что к чему разберут.

      – Так-то оно так, – согласилась Паша, – только немцы тоже быстро разберут, что ничего им эта затея не даст…

      – Вот что, Прасковья, – потребовала Мария Григорьевна. – Выкладывай, что надумала. Я же чую, неспроста ты этот разговор завела.

      – И верно, надумала, – Паша засмеялась. – И вот что. Пока немцы это самое освобождение не прикрыли, а прикроют обязательно, сколько наших может из-за проволоки вырваться! И не только украинцев. Многие пленные свои имена настоящие, звания воинские скрывают. А немцы формалисты. Для них, если у человека фамилия Петренко, – значит украинец, а он на самом деле русский…

      Шура подхватила Пашину мысль:

      – Так это же можно любого Иванова в Иванченко или Иванюка перекрестить.

      – Можно! Вот только как – не знаю еще. Давайте подумаем. Такую возможность нашим помочь упускать грех.

      Шура вдруг замялась:

      – Понимаешь, Паша не говорила я тебе, но тут случай у меня один вышел. Может, пригодится… Виктора я встретила…

      «Случай» действительно мог оказаться полезным.

      Виктор был старый знакомый Шуры и до своего призыва в армию в сороковом году очень за ней ухаживал. В первые же дни войны он попал в плен и очутился в конце концов в Луцком лагере. Происходил он из обрусевших немцев – таких на оккупированной территории называли фольксдойче, гитлеровцы рассматривали их как свою опору и предоставляли им определенные, весьма существенные льготы. Поскольку Виктор знал немецкий язык, да и по документам был немцем, его сделали в лагере переводчиком, ему разрешалось даже выходить в город.

      Шура прямо спросила Виктора, почему же он не бежит. Тот объяснил, что его положение дает ему возможность помогать пленным товарищам. По ее, Шуриному, мнению Виктор говорил вполне искренне.

      – Найти его сможешь? – спросила Паша.

      – А что его искать? – несколько смутившись, ответила Шура. – Он сам обещал завтра вечером зайти, если будет свободен.

      Виктор зашел…

      Угостив его чаем и поговорив для приличия часок о всякой всячине, Шура пожаловалась ему, что она и ее подруга никак не могут устроиться на работу.

      Виктор пообещал Шуре переговорить с начальником лагеря обер-лейтенантом Арлтом, который, как ему доподлинно известно, подыскивает нескольких девушек на писарские должности в комендатуру.

      Обещание он сдержал, и по его рекомендации обе девушки через несколько дней были зачислены писарями в лагерь военнопленных.

      Служебные обязанности их оказались несложными. Документы на освобождение, в том числе персональные бланки,