Казачество в 1812 году. Алексей Шишов

от инфантерии М. Б. Барклая де Толли, одновременно еще остававшегося военным министром России.

      …Венценосный полководец Бонапарт, казалось бы, в преддверии большой войны постарался предусмотреть все для подъема боевого духа тех сотен тысяч солдат, которые не уставали приветствовать его возгласами «Да здравствует император!» Перед вторжением в Россию, с «запоздалым» объявлением войны ее государю, в «многоевропейских» войсках Великой армии был зачитан приказ императора Наполеона I о начале Русского похода:

      «Воины! Вторая Польская война начинается. Первая кончилась при Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась на вечный союз с Францией и вечную войну с Англией. Ныне нарушает она клятвы свои. Она объявляет, что дась отчет о поведении своем, когда французы возвратятся за Рейн, предав на ее произвол союзников наших. Россия увлекается роком; да свершится судьба ее!

      Не думает ли она, что мы изменились? Разве мы уже не воины аустерлицкие? Россия дает нам выбор: бесчестие или война. Он не сомнителен. Вторая Польская война столь же прославит французское оружие, сколько и первая. Но мир, который мы заключим, будет прочен и уничтожит пятидесятилетнее гордое и неуместное влияние России на дела Европы».

      Исследователи Отечественной войны 1812 года (или Русского похода Наполеона) сходятся в главном: на карту было поставлено само существование России как независимого государства, ее державное существование. Неоспоримым доказательством того являются хорошо известные для истории слова, сказанные императором французом перед началом вторжения Великой армии в российские пределы в столице Варшавского герцогства. Победоносный полководец Наполеон тогда заявил для устрашения Европы и непокорившейся ему Российской державы:

      «Через пять лет я буду господином мира, остается одна Россия, но я раздавлю ее!»

      …С началом вражеского вторжения в российские пределы император Александр I в городе Вильно подписал «Приказ армиям», в котором говорилось:

      «С давнего времени примечали Мы неприязненные против России поступки Французского Императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя безпрестанное возобновление явных оскорблений, при всем Нашем желании сохранить тишину, принуждены Мы ополчиться и собрать войска Наши, но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах Нашей Империи, не нарушая мира, а быть токмо готовыми к обороне.

      Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого Нами спокойствия. Французский Император нападением на войска Наши при Ковно, открыл первый войну. Итак, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается Нам ничего иного, как призвав на помощь свидетеля и защитника правды, Всемогущего Творца Небес, поставить силы Наши против сил неприятельских. Не нужно Мне напоминать вождям, полководцам и воинам Нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь Словян.

      Воины!