Вся правда о войне. Причины. Итоги. Потери. Александр Русаков

почему же были безынициативными командующий Западным фронтом Д. Павлов и большинство подчиненных ему генералов, которых никто до войны не репрессировал, причем даже в условиях, когда была прервана связь штаба фронта с Генштабом, не говоря уж о политическом руководстве СССР? Как же И. Сталин, С. Тимошенко или Г. Жуков могли им помешать проявить ее? И разве допущение разгрома вверенных им войск вследствие своей безынициативности является меньшим злом, нежели проявление инициативы для организации отпора врагу, если бы даже это не принесло необходимого результата? В конце концов, какой страх помешал Д. Павлову, В. Климовских и другим генералам Западного военного округа заблаговременно отработать во вверенных им войсках порядок действий военнослужащих по выходу и сбору по тревоге и подготовиться к возможному внезапному нападению вероятного противника в других отношениях? Неужели И. Сталин или С. Тимошенко не позволяли этого делать? Почему же тогда ни на одном из других наших фронтов в первые дни войны, как, разумеется, и впоследствии, не было такого легкого и быстрого разгрома советских войск? Хотя, возможно, автор этих строк все же не совсем прав насчет этой самой инициативы, ибо одну из ее разновидностей репрессии все же, вероятно, несколько смогли подавить: инициативу быстрой сдачи в плен наших генералов, которую так активно годом ранее проявляли французские генералы.

      Отсюда вывод может быть вполне однозначным: политические репрессии 1937—1938 годов в отношении военных кадров (как и тем более других предвоенных лет) не оказали существенного негативного влияния на обороноспособность СССР и силу Красной Армии. Скорее наоборот, как бы это ни казалось циничным, они способствовали ее внутреннему укреплению, предотвратили вполне вероятное – на что так надеялся А. Гитлер со товарищи – массовое морально-политическое разложение командных кадров после первых же крупных поражений. В то же время сказанное не означает, что репрессии в армии 1937—1938 годов следует полностью оправдать, но это уже другой вопрос, скорее правовой и нравственный по своей сути. Нельзя сбрасывать со счетов и некоторые негативные идеологические и политические аспекты этих репрессий.

      И все-таки кадровый «голод» в РККА накануне войны был, выражаясь прежде всего в недостаточной опытности ее офицеров и, самое главное, в слабой технической подготовке большинства категорий военнослужащих. Вот только объяснялись эти проблемы в основном очень быстрым увеличением численности войск, за которым не поспевала подготовка командиров и специалистов и приобретение ими необходимого опыта.

      Если же говорить о потерях и текучке офицерского состава в нашей армии до войны, то они были поистине перманентными: в Гражданской войне, борьбе с бандитизмом и локальных войнах, в результате массовой эмиграции кадровых офицеров после революции и Гражданской войны, вследствие массовых сокращений и чисток (чаще всего, кстати, вынужденных и оправданных экономическими, политическими