Измена в имени твоем. Чингиз Абдуллаев

интересах самой Западной Германии. Но в виде исключения мы иногда давали согласие на подобный шаг.

      – Этим троим вы тоже давали разрешение на подобные откровения?

      – Не давали. Но агенты могли и сами проявить некоторую инициативу. Это были сотрудники, имевшие право на самостоятельные действия.

      – Во всех трех случаях была использована одна и та же схема?

      – Практически да. Во всех трех случаях были выбраны женщины, работавшие в интересующих нас учреждениях и не сумевшие устроить личную жизнь. Разумеется, мы отбирали и с учетом личностных характеристик каждой и их потенциальных возможностей.

      – Что это означает? – спросила Марина.

      Вольф мягко улыбнулся. Отпил немного вина.

      – Говоря о потенциальных возможностях, мы оценивали шансы той или иной женщины найти себе мужчину.

      Марина выдержала его насмешливый взгляд. Но чуть покраснела.

      – Вы имеете в виду, что подбирали самых бесперспективных?

      – Вот именно, – кивнул Вольф, – тех, кто уже не мог надеяться найти себе подходящего мужчину. В силу физических либо психологических причин. И вдруг появляется молодой, красивый, богатый… Это действует довольно убедительно. Вы меня понимаете?

      – Это довольно жестоко, – заметила Чернышева.

      – Мы не оперируем таким понятием, товарищ полковник, – спокойно произнес Вольф. – У нас несколько другие критерии отбора. Использовать любую возможность, чтобы прорвать оборону противника, – это универсальный принцип любого нападения.

      – Противника, – повторила Чернышева, – а ведь речь идет о несчастных женщинах.

      Марков с интересом следил за беседой, не вмешиваясь в разговор.

      – Я не хочу быть циником, – усмехнулся Циннер, – но, по-моему, вы напрасно так переживаете за женщин. Они получают то, чего никогда не смогли бы получить. Хорошего, верного, красивого спутника жизни. Разве это так плохо? В конце концов, они ничего не теряют, а только приобретают.

      – По-моему, вы все-таки циник, – поморщилась Чернышева. Она видела внимательный взгляд Маркова и понимала, что он, как обычно, наблюдает за ее реакцией. Но неприятие подобного «метода в разведке» было достаточно искренним.

      – Я думаю, мы все понимаем ваше негодование, – снова пригубил свое вино Маркус Вольф, – но вы должны понять и нас. Это был очень эффектный и надежный способ проникновения нашей агентуры в закрытые ведомства противника. Мы получали агентов, которые уже прошли многократную проверку и в чьей лояльности никто не сомневался. Чтобы закрепиться в канцелярии канцлера либо в БНД, нашему сотруднику понадобилось бы много лет. Знакомство с женщиной позволяло существенно ускорить процесс проникновения нашей разведки в тайны другой стороны.

      – У нас просто не было никаких других возможностей, – добавил Циннер, – иначе мы бы не смогли проникнуть ни в Пуллах,[3] ни в МИД, ни в канцелярию канцлера.

      – И вы были уверены, что

3

Пуллах – место под Мюнхеном, где находится штаб западногерманской разведки – БНД.