Тень дракона. Александр Золотько

выжить Дракон. Не имел права. Шатов не хотел, чтобы Дракон остался в живых. Он мертв.

      Шатов сжал кулаки, и Вита, почувствовав сквозь сон движение его мышц, снова что-то тихонько сказала.

      Он слишком поверил в свое везение. Он почему-то решил, что достаточно только его желания. Стоит только захотеть, и они смогут быть счастливы.

      Шатов открыл глаза. В комнате было темно, но ему показалось, что между стен плавают обрывки тумана. И словно потянуло ледяной промозглостью болота. И словно темная тень мелькнула в глубине. И голос.

      – Я вернусь, – сказал голос.

      Шатов попытался ответить, но горло не слушалось.

      – Я вернусь, – снова повторил голос. – Ты ничего не можешь с этим поделать. Я приду сегодня, завтра, вчера… Я никуда не уходил. Если бы я ушел – ты тоже исчез бы, ведь ты – только моя тень… Слышишь? Возомнившая невесть что тень…

      – Нет… – одними губами прошептал Шатов. – Я…

      – Ты. Что ты?

      – Я…

      – Ты даже сказать ничего не можешь, только шелестишь, как сгоревшая бумага. Ты сжег бумажного дракона? И сам стал пеплом. Ты бросил меня умирать в болоте – и сам остался там же. Теперь ты будешь тонуть в нем, медленно захлебываться грязью, терять опору под ногами, звать помощь – и не получать ее, – голос из темноты становился то тише, то громче.

      Шатову захотелось зажать уши руками, но на его плече спала Вита.

      Туман сгущался. Теперь его космы ощутимо скользили по лицу Шатова, оставляя влажный холодный след. Ледяной комок опустился на лицо Шатова, мешая вздохнуть.

      Нет, подумал Шатов. Сказать этого он уже не мог – губы не подчинялись. Нет. Нет…

      – Нет! – Шатов проснулся от собственного крика.

      – Что случилось? – спросила Вита.

      Шатов промолчал, тяжело дыша.

      – Тебе что-то приснилось?

      – Да, – выдохнул Шатов.

      – Что?

      – Просто кошмар. Я даже и не помню…

      – Успокойся, Евгений Шатов, я рядом, я тебя смогу защитить. Ты поспи, а я посторожу. Хочешь? – Вита прикоснулась губами к его лицу.

      – Не знаю. Я ничего не знаю. Я… – Шатов вдруг решил, что вот именно сейчас нужно все Вите объяснить, рассказать обо всем и предупредить об отъезде. – Я…

      – Что?

      – Вита, – голос прозвучал фальшиво и слабо.

      – Я слушаю тебя.

      – Понимаешь, Вита, – Шатов провел рукой по ее плечу, – я не сказал тебе…

      Вита молча ждала.

      – Я должен был… но… я…

      Молчание.

      – Тебе… Я… – Шатов замолчал, поняв, что все равно не сможет ничего внятно объяснить.

      Захотелось заплакать от бессилия. Как он может рассказать Вите, что ее летом чуть не убили из-за него? Как он сможет ей объяснить, что из-за него погибло несколько человек, а одного он убил своими руками? И как он сможет ей объяснить, что тот, убитый им лично, не умер, а вернулся? И что ее жизнь снова под угрозой? Как? Как? Как?

      – Все будет хорошо, – тихо сказала Вита, – я сделаю все, что ты попросишь. Я смогу. Ты мне ничего не объясняй. Скажи только что нужно сделать.

      Шатов