Агент Омега-корпуса. Тимур Свиридов

и большими серыми глазами. Он печально улыбнулся, словно извиняясь, что явился позже других, и сделал приветливый жест.

      – Здравствуйте, – произнес он негромким ясным голосом. – Я Хеликс Йоронг.

      «Таргянин явился, – подумал Моросанов, – группа в сборе. Теперь можно трогаться».

      Часть первая

      Загадки Сфинкса

      Глава первая

      1

      Первая ночь после высадки

      00 ч. 30 м.

      – Додарб, – медленно произнес Илья Моросанов.

      И замер, прислушиваясь к странному звучанию этого шершавого слова. В ночной тишине пустыни звук сразу канул, растворился в плотном воздухе. Вновь возникло тревожащее ощущение моментальной и неразрывной связи с новым миром, этой непонятной планетой. Они были друг перед другом – человек и пустыня, покрывавшая поверхность Додарба, оба предельно собранные, цельные, сильные. Пески Додарба представились сознательной сущностью, он ощутил некий контакт, будто все бесчисленные барханы обернулись к нему, прислушались, что происходит в его душе, ждут его действия. От несоизмеримости маленького человеческого существа и целой планеты этот контакт ощущается еще острее – парадокс. Илья замер, стараясь продлить ощущение, ибо по опыту знал: первое знакомство с новым миром – решающее. От того, как тебя примет планета, как произойдет твое слияние с ней, и будет зависеть весь ход последующей операции. В то, что это так, Илья верил твердо и не раз убеждался в собственной правоте. И теперь, словно слившись в молчаливом мгновенном диалоге с целой планетой, остро сознавал это всеобъемлющее «я – ты», словно песню на два голоса, подобно далеким предкам, жившим в холодных и темных пещерах, что наделяли душой все природные стихии.

      – Здравствуй, Додарб! – прошептал Моросанов.

      На спине возник холодок, и начала пульсировать энергетическая точка в переносице.

      Была ночь.

      В лицо веял легкий холодный ветер.

      Звезды висели так же редко и были так же тусклы, как в небе Земли. Отливая ртутным блеском, покатые спины барханов тянулись к горизонту. Вокруг на тысячи и тысячи километров простиралась голая, бесплодная пустыня.

      Додарб!

      Ощущение эмоциональной слитности с природой, только что захлестнувшее сердце, стало слабеть, уступая место сухому рационализму сознания.

      Моросанов запрокинул голову и устремил взгляд в небо. Он уже достаточно хорошо ориентировался в местном звездном рисунке и просчитал, где из тени вынырнет сверкающая звездочка патрулера. Сверяясь с часами, понял, что до появления спутника еще почти четыре минуты. Илья вдохнул полной грудью сухой плотный воздух, пахнувший будто бы смолами или асфальтом. Весьденьэтот запах неотступно преследовал его, но уже к вечеру приелся, стал обычным фоном. Наверное, скоро он вообще перестанет восприниматься.

      Моросанов оглянулся. Сзади наползли с десяток пустозвонов и теперь покачивались, словно водоросли в воде. На их корявых пунцовых ветвях гроздьями висели розовые звонцы – шиповатые шишечки,