К звёздам за артишоками! (сборник). Андрей Рябоконь

немигающие влажные глаза, подёрнутые сладострастной восточной поволокой. «Хищники!..» – Марианна не сказала, а лишь подумала это, вложив изрядную долю презрения в эмоциональный мысленный импульс. Знаем мы их… все они лишь одного хотят, чтобы я отдала им самое дорогое, что у меня есть – девичью невинность прекрасной наяды!..

      Марианна демонстративно отвернулась, привычно взмахнув разноцветным шлейфом, и принялась созерцать длинные ветвистые стебле-листья, вздымавшиеся чуть ли не к самому небу (взмыть бы туда, воспарить к неизведанным вершинам… в неведомые миры…) и плавно колыхавшиеся в густой влажной атмосфере их родного, но чуть затхлого, к сожалению, провинциального мирка. Да, именно созерцать!

      На прошлой неделе это стало очень модным – созерцать, медитировать…

      Правда, Марианна до сих пор не очень понимала смысл созерцания и меде… меди…тирования – вернее, не до конца понимала. Но – какая разница? – главное, что есть хоть какое-то развлечение, да и внешняя видимость приличий соблюдается, некое сладостное ощущение причастности к светской жизни…

      Зеленоватые плоскости, очертания которых даже в дневном свете оставались размытыми, расплывчатыми – сейчас, на рассвете, казались окружёнными зеленовато-жёлтым, словно светящимся, ореолом… Конечно, ореол – всего лишь оптический эффект. Кто-то недавно рассказывал ей об этом.

      Спокойное состояние отрешённого созерцания вскоре было нарушено прискорбным обстоятельством – а точнее, периодически возникающим неясным ощущением в теле. Больше всего – в той области, где крутая грудь всесторонне развитой самки переходила в плоский мускулистый живот опытной спортсменки. Ах, эта проза жизни… Ох уж мне это…

      Увы, Марианне вульгарно захотелось есть… Или захотелось есть вульгарно? Без разницы, не будем останавливаться на деталях. Голод – не тётка… Кстати, почему не тётка? И не дядька, и не брат? Не жених, не дочь, не сват? Марианна раздосадовано мотнула головой, невольно вызвав лёгкое движение атмосферы – и, как прежде, синхронное оживление в «группе поддержки» – атмосферные волны (или что-то иное?) в очередной раз заставили словно истекающих…слюной самцов нервно перестроиться в пределах своей стайки, объединённой общим интересом. Дом народного творчества, блин. Тоже мне, кружки «по интересам».

      Досаду красавицы, всколыхнувшей маленький «водоворот мужской стихии», вызвал её же собственный молчаливый внутренний диалог, почти по Кастанеде (эти буквы она как-то увидела возникшими на горизонте – тогда ещё ей казалось, что пришло Знамение, Ниспосланное Свыше – но смысла предсказанного в древних легендах знамения она тоже не в силах была полностью постичь. Буквы были размытыми, как, впрочем, и всё, что появлялось время от времени за пределами их мира – так сказать, за гранью мироздания). Дело в том, что всегда, когда Марианна страдала от редких приступов голода, этого мерзкого атавистического чувства, в её милую светлую головку постоянно лезли дурацкие рифмы. Все эти «не брат – не сват», «я тебя разбужу – в ресторан провожу»