Франция и Англия X-XIII веков. Становление монархии. Шарль Пти-Дютайи

принципам церкви: «Королевство, – говорит он, – не приобретается по праву наследства, и возводить на престол следует лишь того, кто отличается не только телесным благородством, но и духовной мудростью, того, кого укрепляет вера и поддерживает великодушие». Царствовать должен лучший; а мы от себя прибавим: «И он должен быть избран лучшими». Это чисто церковная теория. И раз он избран с общего согласия, которое, впрочем, сводится к согласию немногих, раз он коронован, он является, королем милостью Божьей, и все обязаны ему повиноваться[10].

      К тому же эта церковная доктрина находилась в согласии с анархическими чувствами мирского общества. Избрание короля являлось вполне естественным в глазах знати, которая придавала значение только индивидуальному соглашению.

      Единственным средством сохранить корону в своей семье, которым располагали Капетинги, было еще при жизни обеспечить избрание и коронование своего наследника. В течение трех веков они имели сыновей и все время применяли систему соправительства до того момента, пока один из них, Филипп Август, сделавшись очень могущественным, совершенно правильно решил, что он может пренебречь этим. В этом отношении в 987 г. имелся прецедент: каролингский король Лотарь, не доверяя своему брату, сделал своим соправителем и заставил короновать в 979 г. сына своего Людовика V. И Гуго Капет, как только был избран и коронован, тотчас же с согласия вельмож разделил свой трон с сыном своим Робертом. Архиепископ Адальберон оказал при этом некоторое сопротивление. Пришлось искать помощи в походе, который Гуго собирался предпринять против испанских сарацин; как, в самом деле, не обеспечить, на случай несчастья, мирную передачу короны? И Роберт был коронован в день рождества этого же самого года, но мы не знаем, был ли он помазан; обряд совершился в Орлеанском соборе. Отец и сын царствовали совместно, без раздела земли или функций, и жили в полном согласии до тех пор, пока Гуго не воспротивился браку сына с Бертой. После смерти своего отца Роберт царствовал один около двадцати лет. После развода с Бертой его домашняя жизнь стала очень тревожной благодаря мрачной злобности его новой жены – Констанции. В эти жестокие времена мегеры были не редкостью, и эта мегера приводила домочадцев короля в ужас, производящий комическое впечатление. «Ах, разве можно не верить ей, когда она грозит злом!» – писал шартрский епископ Фульберт. Она потребовала коронования своего юного сына Гуго в 1017 г., не обращая внимания на возражения сеньоров, которые объявили, что не видят от этого никакой пользы. Сделавшись королем, Гуго не вынес дурного обращения матери и убежал; он жил грабежом и умер восемнадцати лет от роду. Тогда Роберт созвал баронов и епископов, чтобы вручить корону своему второму сыну – Генриху; но Констанция стояла за третьего, своего любимца. Преемство в порядке старшинства не было еще тогда правилом[11]. Бароны и епископы были в затруднении: они предпочли бы, по разным причинам, воздержаться. Им казалось дурным «при

10

См. теории Аббона де Флери о всемогуществе избранного короля в его Collectio canonum, посвященной королям Гуго и Роберту.

11

С XII в. оно стало бесспорным.