Изгоняющий демонов. Виталий Гладкий

продовольствия. А затем царь вступил в область Лукане, на территории Метатти, царя Зикерту.

      Метатти применил старую тактику – оставил свою резиденцию, крепость Парду, и укрылся на горе Уашдирикка. Однако он не ограничился этим, а срочно бросил свои воинские силы на соединение с Русой, который тем временем, услышав о намерении Шаррукина углубиться в страну Зикерту, спешил с запада с целью отрезать его с тыла и разгромить.

      Разгадав этот маневр, царь опрокинул заслон, оставленный Метатти на перевале через Уишдирикку, разгромил тринадцать зикертских крепостей, после чего резко повернул на запад на занятую урартами маннейскую область Уишдиш. Там Шаррукин получил от Бел-апал-иддина подтверждение о приближении войск Урсы I. С целью выиграть время, не дожидаясь подхода основной части своих войск, царь двинулся на врага в сопровождении элитного подразделения конницы – питхаллу, крупного отряда пехоты (шепе) Син-ах-уцура[44], своего близкого друга, и нескольких колесниц.

      Всего этого Эрибу, конечно же, не знал. Несмотря на чин раб-эширте, его не посвящали в замыслы командования. Главной заботой Эрибу было накормить своих воинов и напоить (что составляло определенную проблему, так как на пути не всегда встречались реки и ручьи), следить за состоянием оружия (щитоносцы были вооружены копьями и мечами, а лучники – длинными кинжалами) и здоровьем солдат.

      Что касается последнего, то более крепких и выносливых воинов, чем в подразделении раб-эширту Эрибу, трудно было найти во всей армии царя. Его руки творили чудеса: небольшие ранения солдат заживали прямо на глазах, а силы после длительного перехода восстанавливались быстро.

      Подчиненные Эрибу не могли нарадоваться, что у них такой командир, но помалкивали о колдовских способностях раб-эширту – чтобы его не перевели в другую часть, на повышение. А сам он не стремился занять более высокий пост. Ему нравились дружеские отношения, которые царили среди десяти воинов его подразделения, готовность каждого немедленно прийти на выручку товарищу, пусть даже ценой собственной жизни. Но, слава богам, Нергал собирал свою кровавую жатву большей частью среди других отрядов…

      Вечер выдался на удивление теплым и тихим. В горной местности, по которой шло подразделение Син-ах-уцура, куда входили лучники Эрибу, такая погода была редкостью. Здесь часто дули сильные ветра, а по ночам от холода не спасали даже костры. Тем более, что иногда их вообще запрещали зажигать – дабы не выдать расположение передового отряда ашшуров разведчикам Урарту.

      Щитоносец Эрибу, которого звали Чору, колдовал над казанком, в котором булькала мясная похлебка, приправленная ароматными кореньями. Курреец кроме своей выдающейся силы обладал еще одним, несомненно, весьма ценным в походе качеством – он мог буквально из ничего сотворить вкусный обед или ужин. (Впрочем, обедать приходилось редко – отряд пехотинцев Син-ах-уцура и так с трудом поспевал за всадниками, во главе которых находился сам

44

Син-ах-уцур – Син, брата храни (ассир.).