Язык его пропавшей жены. Александр Трапезников

фольклора уводит нас в глубину тысячелетий, во времена неолита. Во всяком случае, сказочный сюжет смертельного боя между тем же Муромцем и чудовищем на «калиновом мосту» можно интерпретировать как отголосок охоты наших предков за мамонтом. Где-то в тундре. Ягель ведь схож с калиной.

      – Вы фольклорист, филолог? – спросил Вадим.

      – Он просто душка, – ласково ответила невеста. Настроение у нее менялось довольно часто. Особенно после выпитого.

      – Я на данный момент всего лишь ваше досадное недоразумение, хотя еще и не кошмар, – произнес загадочный клиент. – Но поверьте, скоро им стану, потом исчезну, а вы еще об этом глубоко пожалеете.

      А вот это уже прозвучало как-то несъедобно. Неудобоваримо даже. Молодые люди встревоженно переглянулись. А странный человек, как ни в чем не бывало, продолжал:

      – Однако фольклор передает нам не только хронологическую, но и географическую память об исторических событиях. Русские былины зафиксировали знакомство древних русичей не только с соседями – Ордой, Литвой, Турцией, но и с Каспием, это «Хвалынское море и Сокол-корабль», Иерусалимом, о чем я уже вам пропел, Италией – «Земля Тальянская», Арабским Востоком – «Сарацинская земля». Чем древнее былинный сюжет, тем более отдаленный пласт исторической географии он нам открывает. Например, Илья Муромец борется то с печенегами и половцами, то вообще отправляется истреблять Идолище Поганое в Константинополь. А вот сюжет о богатыре-нахвальщике истолковывается как воспоминание о столкновении с Хазарским каганатом: «Земля Жидовская и богатырь Жидовин». А сказка о Царь-девице – как рассказ о борьбе с сарматами: «Девичье царство, Подсолнечное царство».

      – Возникает вопрос… – решил перебить его Вадим, надеясь развернуть мысль собеседника к делу: какого хрена ему вообще надо от нотариальной конторы «Рябцева и сын»? Завещание-то на кого составлять? На Илью Муромца, что ли? Или на Святогора? Но мужчина не дал ему договорить.

      – Да, вопрос действительно возникает, – в охотку подхватил он. – Насколько глубоко простирается географическая память древнерусской фольклорной традиции? И насколько точно мы можем определить историко-географические реалии по дошедшим до нас поэтическим описаниям? А я вам отвечу. Народный эпос, былины, легенды, предания, плачи, сказки – содержат в себе зашифрованную информацию о событиях далекого прошлого. Надо только уметь правильно расшифровывать эти поэтические образы, суметь понять их смыслы, коды и значения. И все это, конечно же, между прочим, есть еще и в Библии.

      – Ну как же без Библии-то, – вяло согласился юрист. Не дай Бог еще и в ней увязнет. Авраам родил Иакова и так далее. Нет, клиент двинулся в другую сторону, в Индию:

      – Славянская фольклорная поэзия сопоставима с самыми архаичными формами греческого стиха. Из которых вышел и гекзаметр, и ритмика древнейших гимнов «Ригведы». Так что все связано, повязано и перевязано. Вот, к примеру, былина о Волхе Всеславиче. О завоевании царства Индийского. Главный герой,